Я разучился говорить о своих чувствах. Я умел это только с Ликой. Только с ней можно было бы поговорить по душам, так, чтобы на душе потом стало хорошо. Не просто о проблемах, о каких-то поверхностных вещах, а о себе, о сути, о звёздах и прочей незначительной ерунде. И это казалось важным, нужным. Поговорить о том, как ощущается, чувствуется то или иное событие могла только Лика.

Лена выдернула меня из размышлений:

– Я подумаю до отъезда.

– О чём? – я уже забыл о чём мы говорили.

Я научился отключаться от ненужных разговоров. Мне было неинтересно.

– Никита, ты со мной или где?

– С тобой. Когда уезжаешь? – поинтересовался я, чтобы хоть что-то сказать.

– Не спеши избавиться от меня. Потеряешь больше, – хохотнула Лена. – Ты не найдёшь такую, как я.

– Таких нет, не было и не надо. Жизнь слишком коротка, чтобы жить не с теми людьми.

– А кто «те люди»? Зоя?

– Как ты меня уже достала! – не сдержался я.

Лена напоминает мне океан, меня тошнит от неё, от её неуёмной энергии вернуться ко мне. Какими словами я должен ей сказать «нет»? Мне неприятно было её присутствие. Лена вела себя, как моя жена. Как моя настоящая жена. Словно и не было её ухода, не было Лики. Лика. Вот кого я хочу видеть рядом двадцать четыре часа в сутки. Чёрт, почему она мне сегодня приснилась? Мне казалось, что я смирился с её потерей. Моя сестра Дианка говорит:

– Как врач, я официально заявляю: чувство любви у человека возникает по той же схеме, что и болезнь. Причём болезнь психическая.

Я усмехнулся. Да, я болен, давно и безнадёжно. Только одно лекарство вылечит меня – Лика. Но оно мне недоступно. Не всё можно купить. Нет, не так. Купить можно всё, но это «всё» мне не нужно. Лике нужна другая валюта – любовь и доверие. Похоже, что такой валюты у меня нет.

Я тряхнул головой отгоняя вчерашний разговор с Леной, вышел на веранду и закурил. Я давно приучил себя не помнить о Лике. Хочешь быть счастливым человеком – не ройся в своей памяти. Но сегодня… сегодня ровно три года, как она выбежала в туфлях из моего дома и пропала навсегда. Я вспомнил нашу последнюю встречу. Здесь. В этом доме. На мамином дне рождения.

– Никогда мне больше не звони. Я умерла. Улетела в другую галактику, растворилась в пространстве, – сверкая глазами произнесла Лика.

– Что за фантазии? – я не понял с чего она завелась.

– Я выхожу замуж.

Меня словно окатили холодной водой на морозе. Лика стояла, как снежная королева, холодная, чужая. Да, я не сказал ей, что женат. Я и сейчас женат. Только мы не живём вместе. Мы даже живём в разных городах. Но у нас бизнес один на двоих. Поэтому мы и не разведены до сих пор. Но какое это имеет значение, если я… Да, да, я, который никогда никого не любил, влюбился! А она мне не поверила. Плохо то, что я женат Лика узнала не от меня. Вот это её и взбесило. Как она красиво сердилась! Да в ней всё было красиво! От маленьких ножек детского размера – где она покупает обувь? – до двойной макушки, до мелких веснушек на лице и плечах, до родинки на ягодице. Я не знал, что мне сказать. Я злился. На всех.

– Смогла ли я поселиться в твоём сердце? – спросила она в тот последний день.

– Да ты вломилась в него, не снимая обуви, растоптав все мои правила и догмы, растерзала в клочья! – сквозь зубы процедил я.

Она выходит замуж! Она мне врала? Да нет, этого не может быть! Лика настоящая, искренняя, она не умеет играть. Я её ненавидел, я без неё не мог. Мне хотелось сжать её тонкую шею, растерзать, убить, утащить в спальню, в пещеру, спрятать ото всех.

– Кто он? – мой голос был хриплым, скрипучим, потому что во рту пересохло и шершавый язык шевелился с трудом.

Я крепко сжал кулаки, глубоко засунув в карманы пиджака. Наткнулся на бархатную коробочку. Крепко сжал её, и она хрустнула в моём кулаке. Я долго искал кольцо её размера. У Лики тонкие пальцы и оказалось, что колечко пятнадцатого с половиной размера очень трудно найти.

– Тебя это не касается! – надменно произнесла Лика.

Лика, с её ростом, как говорится – полтора метра в прыжке, умудрилась смотреть свысока. Словно я какой-то мелкий, отвратительный слизняк. Рыжие, огненные волосы рассыпались локонами по плечам, всегда бледное лицо слегка порозовело, выступили веснушки на скулах. Как я люблю их целовать! Голубое платье обтягивало небольшую грудь и струилось мягкими складками до тонких щиколоток. Она качалась на каблуках и улыбалась. Но глаза её выдавали. Зелёные, цвета майской травы, они потемнели и кололи арктическим холодом. Глаза блестели оледеневшим пламенем, под которым я поёжился.

– Я рада, что разбила тебе сердце. Если, конечно, ты не врёшь, как всегда, – не смогла она удержаться от упрёка.

Чёрт! Она ушла, а я до сих пор её не забыл. Я думал, что она вернётся, позвонит. Я был самоуверен и думал, что никуда она не денется. Попсихует и позвонит. Или ответит на мой звонок. Не позвонила. На звонки не отвечала, а потом сменила номер телефона. Я караулил её возле дома, у библиотеки, где она работает. После того, как она бросила огромный букет мне под ноги в снег, наступила на нежные головки цветов и сказала свысока: «Это всё, что осталось от тебя!», я психанул. Напился, снял девчонку, но не смог и дотронуться до неё. Меня тошнило. Больше я Лику не добивался. Идиот!

Я пил, вёл с ней разговоры, оправдывался, упрекал её. Конечно же всё в мыслях. Я красиво и уверенно говорил, убеждал, но себе. Только себя. Есть такой термин «эффект лестницы»: когда находятся красивые и точные ответы спустя много времени. Вот я и вёл бесконечные разговоры с воображаемой Ликой. В этих разговорах Лика не понимала меня, никогда не прощала и я всегда выходил из них поверженным. Я так много придумал за неё ответов, что в конце концов поверил в них сам, будто это Лика мне сказала сама. На самом деле я так и не решился настоять на разговоре.