– Не жалей о том, что прошло – ни о плохом, ни о хорошем. Живи сейчас. Даже если немало дров наломал, ты ещё жив, ты ещё здесь, ты ещё многих можешь сделать счастливыми, многих утешить. Смотри на тех, кто рядом.

– Мама! Я сам разберусь, на кого смотреть и кого сделать счастливым, – я злюсь.

– Для прошлого – тихая грусть, для грядущего – озорное и нетерпеливое любопытство, для тех, кто рядом – объятия и поцелуи, и море нежности, – наставляет мама.

– Где мне это всё взять? – взрываюсь я.

Мама вздыхает, целует меня в макушку, как маленького и уходит. А я пью виски и ложусь в постель. Один.

– Никто не может вернуться в прошлое и изменить свой старт. Но каждый может стартовать сейчас и изменить свой финиш, – шепчет мама, закрывая за собой дверь. – Время лечит, – это я слышу уже из-за двери.

А мне хочется бросить в дверь стакан, чтобы он разлетелся на тысячу осколков и вместе со стаканом разлетелась бы на миллион осколков память. Время не лечит. Было бы хорошо, если бы оно убивало. Нет. Я жив. Время накладывает повязки событий на раны, но раны не заживают. Любой звук, запах из прошлого срывает повязки. А там те же кровоточащие раны. Время плохой доктор. Вот так и ползу по жизни, мёртвый израненный солдат любви. Мир без Ликиной любви – парад фальши и клоунов. Если бы она мне поверила. Если бы она меня выслушала. Я не обманывал её. Я просто не всё сказал. Она в другой галактике, до неё не долететь живым.

После маминых «поболтать» я засыпал без снов. Мне никогда не снились сны. Мне никогда не снилась Лика. Почему сегодня? Почему так остро, словно вчера? Почему тревога? Мне хочется заплакать, уткнувшись в мамины колени. Не могу. Слёз нет. И я вырос. Что творится в моей жизни? Что я творю со своей жизнью? Просто нужно куда-то идти, вот я и иду. Шаг за шагом. Вся моя реальность состоит из бесконечной борьбы между тем, что есть, и тем, что было и больно вспоминать.

Стою и курю очередную сигарету на веранде нашего дома. Усмехаюсь, фамильное гнездо – дом Шевцовых.

Дом Шевцовых стоит на берегу озера. Раньше это было рабочее поселение при заводе по производству посуды. Завод закрыли, продали. Долгое время он стоял законсервированный и никому не нужный. В шальные девяностые папа, Владимир Иванович Шевцов, подсуетился и выкупил барак-общежитие, который был никому не нужен, потому что завод закрыли, а проживающие в нём люди были рады хоть каким-то деньгам, лишь бы перебраться в город. Нынче город уже добрался и до этого места. Из завода сделали шикарную гостиницу. Участки со старыми домишками по дешёвке скупили и построили коттеджи. Теперь это коттеджный посёлок на берегу озера, рядом заливные луга, небольшой лес, куда приезжают на шашлыки горожане.

Имея деньги, фантазию и инженерное образование, Владимир Иванович построил семейное гнездо. Мама Никиты – Надежда Андреевна, засадила территорию цветами с горками, арками с розами и аллеями из самшита. В доме всегда были музыканты, художники. Надежда Андреевна работает в институте деканом факультета музыкального искусства. Однажды ей пришла в голову идея организовать квартирники для своих студентов и выпускников, чтобы дать им возможность выступать перед публикой, познакомить с нужными людьми и открыть дорогу в мир искусства. Надежда Андреевна, конечно же позаимствовала эту идею у «Мирискусников».

Художественное движение «Мир искусства», возникло в России в конце XIX века. Отправной точкой этого объединения была «Выставка русских и финляндских художников», которая состоялась в 1898 году. В том же году вышел первый номер журнала «Мир искусства». После революции движение прекратилось, но уже в середине ХХ века возникло новое движение – квартирники.

Квартирники у Шевцовых проходили неформальной, дружеской вечеринкой. А потом формат поменялся, Надежда Андреевна стала приглашать известных музыкантов, контингент гостей поменялся. Это были уже домашние концерты, где можно было пообщаться с известными и не очень известными музыкантами, актёрами, художниками, писателями и поэтами потанцевать, продвинуть молодой талант, познакомиться с нужными людьми.

Сестра Никиты – Диана, учится в ординатуре и работает хирургом в областной клинике. У неё роман с заведующим отделением хирургии. Возлюбленного Диана никогда не представляла семье, и Надежда Андреевна подозревает, что он женат. Разговоры с дочерью всегда заканчиваются одинаково. Диана отмахивается:

– Я работаю и учусь. Мне некогда заниматься глупостями.

Однажды мать осторожно попыталась узнать семейное положение возлюбленного, Диана прямо ответила:

– Он был женат два раза и оба раза неудачно. Первая жена от него ушла, а вторая нет.

Никита прыснул. Мама покраснела, отец громко засмеялся:

– Молодец! Отбрила, так отбрила. Однажды рискнув ты решила стать счастливой на всю жизнь? Твой номер третий?

– Мой номер всегда первый, папа! Счастье – это когда твои желания в шоке от твоих возможностей.

Мама была в шоке от рассуждений дочери.

– Диана, это цинизм!

– Все врачи циники, – парировала сестра. – Любовь, воспетая поэтами, просто изменённое состояние сознания, которое плохо лечится. У неё даже номер есть. Всемирная организация здравоохранения внесла любовь в официальный реестр заболеваний и присвоила ей номер F63.9.