— Борис Иванович! Дозвольте отлучиться в школу — посмотреть, — встрепенулся волхв-связист.

— Володя, нет. Доктор приказал лежать. Вдруг завтра заваруха, а из тебя боец — как из навоза пуля? — осадил Черненко князь.

— Боец… — протянул Радонич. — Давно заметил, что у каждого из вас под курткой топорщится кобура. Даже у вас, господине волхв, — он посмотрел на Николая.

— Намекаете, что я не только спаситель людей, но и убийца? — усмехнулся Несвицкий. — Вы правы. Я был на войне и убивал. Много и за правое дело. Но если где-то в небесной бухгалтерии ангел ведет счет моим грехам и заслугам, то по соотношению убитых и спасенных баланс в мою пользу. С бо-ольшим перевесом.

— Да… За одни только Високи Планины вам многое спишется, — согласился врач. — Отдыхайте, другове.

К школьной радиостанции Владимир пробрался лишь на следующий день, узрев на месте следы разгрома. Кожух и приемника, и передатчика снят. Все лампы разбиты. Возможно — прикладом. Повреждены катушки индуктивности, некоторые конденсаторы… И, конечно, нигде не найти схему этого оборудования. Пейзаж не украшало засохшее бурое пятно на рабочем столе, будто там кого-то приложили головой и какое-то времени держали. Нападавшие вели себя грубо не только по отношению к технике.

Открыв дверцы чулана, Володя присвистнул. С пола и до верха громоздились антикварные агрегаты с шильдиками «Войско Србии». Много любопытного нашлось и в ящиках стола, в том числе лампы стеклянные и лампы чисто военные в металлических колбах. До них хорватские вандалы не добрались. Никогда ранее не имевший дело с электронно-вакуумной техникой, связист успокоил себя старой варяжской мудростью «не короли горшки обжигают» и взялся за отвертку.

Под утро, когда коротковолновые сигналы еще проникают достаточно далеко, он, наконец, присоединил ключ к восстановленному аппарату. Дышавший над его ухом Касаткин-Ростовский с недоверием посмотрел на светящиеся шкалы и массивные верньеры старинных аппаратов, в глубине души сомневаясь, что эти реликты, к тому же разбитые и срочно восстановленные на коленке, что-то смогут.

— Пробуй!

Володя натянул на голову наушники для контроля и положил руку на ключ. Пип-пип-пи-бип понеслось в мировой эфир.

Ответную передачу он получил практически сразу. Видимо, радисты варяжского штаба заранее имели готовый текст послания и дежурили, прослушивая любительскую частоту, на которой вещал покойный учитель физики.

— Расшифруй!

— Сейчас… Минуту… Готово!

Присланное оказалось настолько «горячим», что князь опрометью бросился вниз к машине, завел мотор и газанул, направляясь к Благоевичам, где на мансарде ночевал Несвицкий. Там все еще спали. Князь еле растолкал Николая. Тот потянулся и встал, протирая глаза.

— Который час?

— Половина шестого. Ну, проснись!

— Что горит?

— Приказ из Москвы: срочно проникнуть в лабораторию компании БиоФарм, она примерно в паре километров южнее, в горах. Ближе к границе с другой бановиной. Наши считают: опасность заражения, возможно, исходит оттуда.

— Большая база?

— Не знаю, Коля. У местных интересовался мимоходом, говорят: человек сорок там работало до эпидемии. Более их не видели.

Остатки сна покидали Несвицкого. Голос его стал твердым, взгляд — сосредоточенным.

— Самим не справиться. Поднимай сербов. И хорватов — тоже. Я еду.

— А чаровать плазму? — на всякий случай спросил командир отряда.

— По возвращению. Надеюсь, до полудня обернемся…

Первым, что ожидало бригадного генерала Шварцкопфа на рабочем столе, было донесение об активности в радиоэфире в зоне особого внимания карантина. Та же школьная любительская радиостанция с позывным SRB879WW6 объявилась вновь около пяти утра. Сообщение… странное. Радист передал, что ситуация нормализуется, но много людей умерло. Вероятно, инфекция передается через укусы насекомых, а не воздушно-капельным путем. Далее шел список погибших от сербского гриппа: Бранислав Дуканович, Елена Дуканович, Любинко Друлович, Дарко Миланич…

— Будь они прокляты! Шайзе! — взорвался генерал, с ходу сообразив — это никакой не список умерших, а, скорее всего, код из отдельных букв в составе имен-фамилий, только этот код на раз-два не сломать. Значит, в Високи Планины действует некая группа, поддерживающая связь с внешним миром по радио. Добралась ли она до гребаного БиоФарма?

Адъютант, доставивший документы, замер по стойке смирно, ожидая, пока начальственный гнев не схлынет.

Сорвав телефонную трубку с аппарата словно чеку с гранаты, Шварцкопф отдал несколько приказаний. Получив отчет, набрал номер абонента в бановине Високи Планины.

Телефон затрезвонил в просторном кабинете, чей хозяин смотрел на свое рабочее место с портрета, перетянутого черной лентой. Заместитель, исполняющий обязанности главы лаборатории, вздрогнул от неожиданности и поднял трубку. Выслушав, доложил, что никаких попыток проникновения на объект посторонних не было. Вспыхнул от радости, что вот-вот, прямо сегодня, планируется эвакуация персонала на территорию Рейха.

Затем телефонный аппарат снова умер, исполнив долг.

Шваркопф не оставил свою трубу в покое и сделал последний звонок в цепочке последовательных мер: отдал команде Виттенштейна приказ немедленно вылететь на юг Сербии для зачистки объекта. Быстрее, пока непонятные личности, орудующие в Високи Планины, не опередили. Главное — следов и свидетелей не оставлять. Иначе заслуга перед министром и лично канцлером станет в их глазах не поводом для поощрения, а эпическим провалом…