А: "Как не стыдно лазить по чужим вещам!"

К: "ИЗВИНИ, бельчонок, но я должен был убедиться, что не проношу домой бомбу".

Все-таки права я была насчет бомбы. Но почему бельчонок?

А: "Если тебе действительно так жалко мой комплект белья, выстави его на Авито. Хоть какая-то польза с него будет".

К: "Ну и как ты себе это представляешь? Нет, я просто обязан вернуть бельишко ее законной хозяйке. Могу подвезти, куда скажешь. Притворюсь курьером, если надо. Муж ни о чем не догадается. Он будет только рад. Для него же это белье покупалось".

«Муж» на экране остро выделялось среди всех прочих слов, расплывающихся перед глазами.

Теперь это слово ассоциировалось лишь с изменой. Только с грязью, в который меня вымазали с головы до ног.

Тотчас скрутило от дикого давления в области солнечного сплетения.

Я крепко сжала телефон в ладони, грудью навалилась на собственные колени и накрыла руками голову. Желая спрятаться от всего мира. Забыться. Хотя бы на минутку.

Но даже совершенно незнакомые люди ненароком делали мне больно.

– Нет у меня больше мужа! Вернее, есть пока что, но козел он редкостный. Предатель, ненавижу, – хныкала я, зажимая голову коленями, ударяя себя кулаками по ногам.

– Алис, ты тут? Говори, тебя плохо слышно, – донесся мужской голос из динамика телефона, отчего я сначала замерла, а затем резко подняла голову.

Сощурив один глаз, глянула на подсвечивающий дисплей, на котором отображались секунды телефонного разговора.

Сорок, сорок одна, сорок две…

Оказалось, я случайно разблокировала телефон и позвонила Климу.

Блин!

Я судорожно сбросила звонок, понадеявшись на то, что Клим не услышал мои горестные стенания.

Но не тут-то было. Он перезвонил мне.

Продолжительное время я пялилась на экран и на повторяющиеся восьмерки в номере звонившего.

На нервах жевала свои губы, не решаясь взять трубку, но человек на том конце провода был наделен ослиным упрямством.

Клим ждал до последнего. Проверял мою выдержку.

В итоге я смахнула по экрану вправо и поднесла телефон к уху.

– Да, я слушаю, – неосознанно растянула гласные, шмыгнула носом.

– Что случилось? – начал было он сходу задавать каверзные вопросы. Да так тревожно, будто ему было не плевать на меня.

«Дерьмо случилось! Вот что!», – так и подмывало ответить, но я вовремя взяла себя в руки.

Клим – человек посторонний всё-таки. Я не должна нагружать его своими проблемами.

К тому же есть вероятность, что меня не поймут. Встанут на сторону Дениса. Из мужской солидарности.

– Да ничего не случилось. Все в полном порядке. Извини, я случайно тебе набрала.

– Хм, частенько слышу что-то подобное от девушек. Но тебе я почему-то верю. Ты сейчас где?

– В такой поздний час? Дома, конечно же, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Правда? – иронично протянул, с явным неверием. – И чем же ты занимаешься… дома?

– Не поверишь, отмечаю свой день рождения в самой лучшей компании, – ответила я, как мне показалось крайне спокойно и убедительно. Даже улыбнуться попыталась, а затем решила отвести тему от себя: – Кстати, я забыла тебя поблагодарить за то, что подбросил меня. Извини, из головы совсем вылетело.

– Да не за что.

– Нет, есть за что, поверь! Благодаря тебе я попала домой намного раньше. Клим, ты… ты мне очень помог. Правда.

Как же все-таки вовремя он появился в моей жизни. Если бы не он… Если бы не подвернувшийся случай, неизвестно, сколько еще времени я жила бы в неведении. Неизвестно, что было бы со мной, если бы он не перезвонил мне именно сейчас…

Следом повисло молчание.

Я не знала, что еще сказать, но и завершать звонок мне так скоро не хотелось.

Впервые за последние полтора часа мне удалось забыть о своем одиночестве. Благодаря Климу.

– Ну и как хоть отмечается? – спросил он после небольшой паузы. Ему словно удалось прочесть мои мысли.

– Хорошо, весело, – скупо ответила я, потому что на большее мой мозг был не способен.

– И почему мне кажется, что ты сейчас лукавишь? – произнес Клим на порядок тише.

– Понятия не имею, но мне правда весело. Настолько, насколько это возможно в моей ситуации.

– Что-то я сильно сомневаюсь, – хмыкнул он, доказывая, что я была малоубедительна.

– Нет, ну могло бы быть повеселее, конечно, но мне грех жаловаться.