Киваю без раздумий. Оторопело наблюдаю за тем, как Саша подкуривает. Самой вдруг охота затянуться. Но я ведь знаю, что не позволит. Приходится довольствоваться горьковатым дымом, который он выдыхает.

– Тебе от меня противно? – не могу не спросить, как ни борюсь с собой.

С трудом выдерживаю взгляд, которым Георгиев в тот же миг припечатывает.

– Нет, – грубо высекает он. – От ситуации в целом.

Шумно затягивается. Так же громко и протяжно выпускает никотин в пространство между нами.

– Это тебе мать рассказала? – тараторю, когда удается справиться с эмоциями.

– Да щас, – хмыкает Сашка, сбивая пепел в подставленную мной металлическую крышку от сахарницы. – Сам выяснил. Мать делает вид, что не знает его. За то и зацепился, когда нарыл, что он был ее преподом. Зачем такое скрывать? Копнул глубже, и… вылезли подробности.

– Кошмар какой-то… – бормочу, чувствуя, как сердце в тревоге едва ли не разрывается. – Никому в этой жизни нельзя верить… В который раз убеждаюсь…

– Мне – можно, – звучит так же сухо, как и все предыдущие речи, но безапелляционно. – Знаю, что пока не заслуживаю. Виноват много в чем. Нет смысла перечислять. Просто… Блядь…

Вдох. Трескучая затяжка. Густой выдох никотина.

Глаза в глаза. До скрипа внутри. До дрожи внешне. До всепоглощающего единения.

– Просто знай: я все понял и принял. Никогда не притронусь к тебе в каком-то превратном смысле. Никогда не причиню вред. Никогда не предам. Я бы… – и снова вдох, затяжка, выдох. Не разрывая зрительную сцепку, от которой уже разве что стены не плавятся. – Сонь, я бы очень хотел стать снова близким тебе человеком. Приезжать вот так, иметь возможность видеть и разговаривать. Ничего более. Просто чтобы ты знала, что мне можно доверять… Что я для тебя все, блядь… Абсолютно.

Я смотрю в его глаза… Затем спускаюсь к губам, подбородку, шее, плечам, груди… Все это такое… Такое родное для меня! А он так говорит, будто принадлежать мне могут только душа и сердце. Тело отдано другой. И это должно быть неважно. Должно! Но не получается. Несмотря ни на что!

– А если бы… – шепчу сбивчиво, едва слыша себя за ударным стуком сердца. – Если бы был шанс вернуться в самое начало… Поступить нам обоим иначе… Возможно, уехать вдвоем тогда… Ты бы хотел, Саш? Ты бы рискнул? Оставил все? Ради нас…

В его глазах сначала загорается темнота. А потом… Она начинает сверкать почти так же, как мерцали очи Габриэля, когда мы вошли и ослепили его светом.

– Не думаю, что нам стоит думать об этом сейчас, – говорит Георгиев с приглушенной горечью.

– И все же… Ответь, пожалуйста, Саш…

Он стискивает зубы до побеления губ и появления светлых пятен на коже челюсти.

– Да, Сонь, – выталкивает резко. – Хотел бы. Рискнул. Оставил.

Я едва сдерживаю слезы. В груди с такой силой все сжимается, что кажется, я сегодня все-таки задохнусь.

– Ладно… Пора спать… Не сидеть же так до утра… – хоть очень хочется. – Тебе надо отдохнуть перед дорогой… – прошелестев все это, поднимаюсь и начинаю убирать со столика. – Я сейчас заберу Габриэля, чтобы ты лег в спальне, – говорить все-таки легче, чем молчать. – А я здесь… Диван очень маленький.

– Нормальный.

– Ты на нем даже ноги вытянуть не сможешь.

– Делай так, чтобы удобно было тебе, – едва ли не требует Саша, вставая и нависая надо мной. – Я в любом случае… Не думаю, что смогу уснуть.

– Мне удобно, – заверяю чересчур пылко. Не хочу думать о том, что он просидит остаток ночи без сна. – Я часто сплю здесь… Когда Лиза с Темой приезжают… И когда отрубаюсь у телевизора… – насчет последнего вру. – Не заставляй препираться оставшуюся часть ночи… Иди в спальню, пожалуйста.

– Окей, – роняет он, на этот раз без каких-либо эмоций.

– Возьми свечу, – прошу я.

Оставляю поднос с посудой и веду Сашу в свою комнату, пока не передумал. Забираю встрепенувшегося Габриэля и сдираю с кровати покрывало.

– Белье чистое, я утром меняла… Если захочешь умыться, можешь воспользоваться ванной…

– Спасибо.

На этом наше общение, которое и без того оказалось сегодня неожиданно долгим, заканчивается. Зрительный контакт разорвать тяжелее. Затягивает непозволительно. Я вбираю его образ, понимая, что до следующей встречи снова минимум месяц ждать.

Ждать?..

А как не ждать?!

Прижимая Габриэля, выскальзываю из спальни. Слышу преследующий меня тяжелый вздох и покрываюсь в очередной раз мурашками, но не останавливаюсь, пока не добредаю до дивана.