Незнакомка заливисто рассмеялась, а я с интересом разглядывала ее необычную внешность: золотистые волосы, карие глаза, смуглую нежную кожу. Мы с ней были чем-то похожи, только у меня волосы рыжие, а глаза светлее. Наверное, ее предки прибыли к асумам из дальних земель. Не удивлюсь, если из Дардании.

— Дамир думает, что так заботится о нас. И не понимает, что «нет» — не потому что ты боишься близости, а потому что не хочешь, — фыркнула девушка и протянула мне персик. Я поблагодарила и взяла фрукт. На постели заметила узкий нож размером с ладонь. Покрутив его в руках, переложила нож под подушку. А собеседница прищурилась: — Слышала, что Кумар пытался узнать твое прошлое, но ему не удалось прочитать тебя. Со мной у него тоже ничего не вышло. Я была совсем малышкой, когда мама научила меня закрывать свои мысли и образы от чужаков. Конечно, я слабая провидица, но и Кумар силен лишь в изготовлении амулетов. Прошлое и будущее он видит туманно.

С интересом слушала девушку и вдруг поняла: это та самая наложница, которую я видела в воспоминаниях Латифы! Правда, в видениях нежную кожу на спине рассекала красная полоса. Я попыталась проникнуть в воспоминания незнакомки, но наткнулась на невидимую преграду.

— Кто ты? Как тебя зовут? — спросила я.

— Сурайя. Имя дала мне мама. Она любила смотреть на звезды, а Сурайя на староасумском значит звезда.

— Очень красиво, — улыбнулась я новой знакомой. — А меня зовут…

— Рейчел. О тебе здесь все говорят, — подмигнула мне Сурайя. — Готовься, скоро к тебе придет любимая наложница Дамира Яэль.

— Зачем? Познакомиться? Здесь так принято?

— Ты скажешь! Не познакомиться, а поставить тебя на место!

Я закатила глаза. К плену и откровенной одежде мне только скандала в местном гареме не хватало.

— Боюсь, я ее разочарую. Не собираюсь быть ничьей наложницей.

— Я тоже не собиралась, — вздохнула Сурайя. — И понесла за это наказание.

Так вот за что ее спину рассекала плеть. Хотя… я лучше потерплю и приму удары, чем буду греть кому-то постель.

— А как ты здесь оказалась? — поинтересовалась я.

Сурайя задумалась, а затем махнула рукой:

— Ладно, мне нечего скрывать. Рано или поздно ты обо мне узнаешь от какой-нибудь болтливой служанки. Уж лучше я сама тебе расскажу. Мой отец — бывший визирь прежнего короля Асумской империи, а мать была наложницей, провидицей. Он ее ото всех скрывал. Я потеряла маму, когда мне исполнилось пять лет, моя хатун заменила мне родных.

— Кто? — удивилась я.

— Так здесь зовут наставницу, но я так звала свою няню. Моя хатун стала для меня самым близким человеком, — пояснила девушка. — Но теперь и она далеко, ушла в монастырь.

— Если твой отец визирь, то как ты стала наложницей? — поинтересовалась я, все больше удивляясь местному укладу и отношениям.

— В нашей стране ценят сыновей, особенно наследников. А женщины всего лишь товар. В свое время отец заключил выгодную сделку с королем и посватал меня за принца. У меня слабый провидческий дар, но маги у асумов на вес золота, и такую дочь, как я, можно дорого продать, — грустно улыбнулась Сурайя.

— Отец посватал тебя за принца Дамира? — переспросила я.

Не понимала, как можно из невесты превратиться в наложницу.

— Нет, меня посватали за принца Амина, это он сейчас стал королем Асумской империи, — вздохнула девушка. — Мы с детства с ним дружили, в прошлом году должна была состояться свадьба.

— Так что же изменилось? — удивилась я.

Как не повезло девочке: вместо невесты короля стать наложницей его дяди.

— Король Амин отказался от меня. Ему подобрали другую невесту. И тогда отец продал меня Дамиру, — объяснила девушка. — Мало кто желал взять в жены ту, от которой отказался сам король.

Я ощутила эмоции Сурайи словно свои. Девушка не лгала, она испытывала разочарование и обиду: принц Амин ее больно ранил отказом, а Дамир — унизил, купив.

— Но почему Дамир не женился на тебе? Выкупить и сделать наложницей — это гадко! — негодовала я.

— У нас свои обычаи. Если бы этого не сделал Дамир, мог бы выкупить какой-нибудь дряхлый вельможа, — пояснила девушка. — А Дамир вряд ли на ком-то женится. Говорят, он потерял любимую жену и с тех пор зарекся жениться. В одном я с тобой согласна: стать наложницей для меня унижение. Мама рассказывала, что есть такие земли, где мужчины уважают женщин, не унижают их, не бьют. Я была маленькой, но помню те истории.

Мы на какое-то время замолчали. Я обняла Сурайю за плечи. Странно, знаю ее несколько минут, а испытываю такое чувство, словно она близкий для меня человек. Хотя ни сестер, ни подруг у меня не было, и я не слишком сильна в задушевных разговорах. Видимо, то, что девушка росла без матери, как и я, позволило мне почувствовать ее горе. Но в отличие от моего доброго и любящего отца, ей достался тиран. Как можно торговать собственной дочерью? Мне этого никогда не понять. И теперь ее отказ стать наложницей «благодетеля» Дамира казался мне подвигом.