Царица и Ведающая Суть прекрасно видели, как в мгновение ока копьё, едва коснувшееся сине-голубого кокона, было не просто отброшено, как это сделал бы любой стихийный магический щит…

Копьё испарилось, развеявшись невесомым облаком, словно сделанное из пергамента. Сгорел даже пепел.

Царица редко видела удивление на суровом лице начальницы своей охраны:

— Гномья сталь… как пёрышко в светильнике… — это была целая речь в устах немногословной чарры.

— Да, Будан! — Царица Шаранг от восторга хлопнула по плечу свою чарру, — звёздный огонь — это не легенда. Теперь я знаю точно…

Эфери Кхароз давно погасила Огненную Колыбель. Но голубые отсветы от ещё горящих небольших язычков звёздного огня в ладонях Инфы прекрасно освещали рунную площадку. Точнее, то, что от неё осталось. Идеально проплавленный круглый ров окружал худенькую, едва державшуюся на ногах фигурку юной шаранг.

Инфа завороженно не могла отвести взгляда от своих ладоней, где ровным светом пылал шар настоящей низкотемпературной плазмы…

— Доппельгангеры или попросту, доппели — не нечисть, Ло. Так привыкли считать хумансы. Они вообще всегда любят всё непонятное и необъяснимое с порога записывать в нечисть… Так проще. Убей, умертви, загони, на худой конец. И жить станет легче. Когда вокруг хумансов станут жить одни хумансы, а жизнь станет просто и понятной, как черенок от лопаты, тогда, может, люди и заскучают по неведомому и неизученному. Вся беда доппелей в том, что они рождены на Грани. И тела их принадлежат сразу двум мирам. Астралу и реальному миру. Это даёт им способность владеть каждой частичкой своего тела, но обрекает всю жизнь балансировать между живыми и неживыми. Мне порой кажется, что даже навьи счастливее доппелей. Вот те уж точно нечисть. Лишь ночью, когда солнце не выжигает их астральные тела, да в особых местах, ближе к разломам и аномалиям Астрала, навьи могут появляться в нашем мире. Уж больно охочи они до душ живых и маны, что содержат тела живых разумных. Для навьев они настоящее лакомство! Вот это нечисть, так нечисть! Тьфу! А доппели… вечные беглецы и странники, вынужденные проживать чужие жизни. Живые души в мёртвых телах… Эхе-хе… а тут — целая семья! Это ж какая редкость… И на тебе, нарвались на этих баронов! Жёнушка эта, недотраханная баронесса, возжелала клубнички и сынок-блондинчик, не привыкший приструнивать своего удава… ненавижу…

Усталая Гудрун на пару с Лоос устроили настоящий пикник на полу у дверей баронской спальни. Застращав до колик в животе баронскую челядь и напугав слуг, они перекрыли на ночь все входы и выходы из донжона. Барону-отцу, пытавшемуся потребовать подробного отчёта, побледневшая от ярости и изрядно хлебнувшая вина, Ведьма пригрозила уехать, оставив дело на самотёк, сославшись на четвёртый Закон Ковена: «Препятствующий делу Ковена, освобождается от защиты ордена на вечные времена»!

— Что, и правда есть такой закон? — лениво поинтересовалась потом Королева, наливая в оловянную кружку вино, которым их снабдил в избытке суетливый управляющий, лично притащивший корзину, не забыв положить туда окорок, сыр и зелень.

— Нет, конечно… но им-то откуда знать? Деревня… Нашкодили, теперь пусть трясутся, засранцы. А нам как-то разгребать тут нужно. Пейзане же нив чём не виноваты…

— Ты мне наконец расскажешь, Ведьма, чего ты так надрываешься и что всё-таки с баронской женой? — Ло сварганила гигантский бутерброд с ветчиной и сыром и с наслаждением вгрызлась в него, не обращая внимания на неодобрительно-восхищённый взгляд Гергудрун.

Орчанка допила вино из своей кружки и молча протянула её подруге, требовательно встряхнув:

— Посмертное проклятие доппельгангеров… Хумансы перед воротами распяли на столбах самого старшего и самую младшую из семьи, не понимая, что роют себе яму сами. Оголтелые селяне… Не знаю, как в твоём мире Лоос, но в нашем они могут накормить тебя, приютить под крышей своего дома. А ночью… воткнут тебе в живот вилы… из-за пары серебрушек… Так вот… отвлеклась я… Умирая, медленно и страшно, доппели могут, объединив свою ненависть и способности чувствовать Грань, дотянуться до обидчика и, используя силу и энергию средоточия его души, разорвать барьер между нашим миром и Астралом. Возможно, в момент смерти несчастных доппелей, для проклятия была наиболее доступна как раз жена барона-отца… Да я почти уверена, что если поспрашивать челядь, то они расскажут, что женщина потеряла сознание где-нибудь поблизости от столбов с распятыми метаморфами! Я же укрепила расползающуюся ткань Грани рунами, но это ненадолго… По сути, баронесса мертва и проклятие, использовало её душу и тело почти полностью. Нам видна только оболочка, кукла, мыльный пузырь! — Гергудрун показала пальцами обеих рук, как тот дрожит и лопается, сопроводив это звуком «Пух!», смешно сложив полные губы. Орчанка знатно осоловела от вина.

— Значит, плакали наши денежки? — Лоос недовольно скривилась, продолжая примериваться к очередному куску ветчины, — так может уедем, пока действительно не случился этот «Пух!», а? Да и Альв с ними… этими хумансами! Что-то мне не хочется быть рядом, когда новый разлом в Астрале откроется… Оттуда столько всего выползет. Никакой маны не хватит обратно засунуть.

— Ты права, — задумалась уже изрядно осоловевшая Ведьма, — надо закрывать расползающуюся ткань Грани, пока не поздно. Но и барончиков я без наказания оставлять не хочу. Без оплаты я отсюда не уеду! Нам ещё портал оплачивать, помнишь? Поэтому, Богиня, придётся и тебе впрягаться. Что делать, я уже прикинула. А Уленварам мы оставим качественного голема баронессы. Она даже оргазм в постели сможет изображать, хотя… старому папаше-барону это и не нужно особо…

— Ну ты и… коварная, Гудрун! — Ло в восхищении даже оторвалась от ветчины с вином, покачав головой.

— А что… ик!.. они невинных тварюшек собаками затравили! А я должна с ними в благородство и всепрощение играть? Меня хумансы совсем недавно твоим землякам продали, как овцу какую. Пусть не эти, но другие! Подлые людишки…

— Так, Ведьма, вина на сегодня хватит. Давай бутылку сюда! Нам соседнюю комнату отвели, ляжешь, восстановишься. Утро вечера — сама знаешь… А я пока подежурю, баронессу постерегу. Если что не по плану, растолкаю тебя. Идёт?