— И Вано пристрели! — приказал Витин зам.

В этот момент меня согнуло пополам. Нет, не от мудрости Мелкого, частично зацепившей и меня. Просто проглоченная капсула и сама несколько разогрелась, и, похоже, разогрела содержимое моего желудка. Вот меня и вывернуло за минуту до запуска механизма…

И хоть контролировать процесс я не мог, но перехватить зубами капсулу, не выронив её изо рта — сумел.

А потом, стараясь сдержать рвотные позывы, снова её проглотил.

— Фу!

— Сука!

— Так, это убирать тебе! — строго сказал переговорщику заместитель Вити.

— Есть! — ответил тот и повернулся ко мне.

На лице его не осталось ни капли растерянности. Сейчас это был очень злой, причём злой на меня, опытный вояка. И кулаки он сжимал не от бессильной злобы, а с вполне определёнными целями. И цели эти мне не нравились!..

— Я тебя предупреждал, козлина? — спросил он.

Сдерживая рвущуюся наружу капсулу, я молча кивнул.

— Ну тогда не обессудь! — буркнул он.

А потом в мой многострадальный живот влетел кулак.

— Да что ты делаешь, мудила?! — возмутился заместитель Вити.

— Так это… — парламентёр указал на меня.

— Выведи его отсюда! Быстро! — рявкнул командир. — Он зачем сюда шёл, не подумал, ять?!

— Вот ведь!.. — парламентёр и ещё один боец нагнулись, чтобы меня поднять.

Но я был к этому уже полностью готов. Стоило им дёрнуть меня повыше, как я перестал сдерживаться, и меня снова начало рвать.

Причём я ещё специально извивался так, чтобы остатки чая, пищевого рациона и желудочной кислоты накрыли как можно большую площадь.

Ожидаемо, и парламентёр, и боец с матюками отскочили от меня, а я снова оказался на земле в луже собственной рвоты. А ещё в этой каше я увидел капсулу… И отсчёт у меня в голове как раз вёл последние секунды.

Я нашёл в себе силы встать, повернуться к заместителю Вити, который брезгливо смотрел на меня, и победно улыбнуться. От моей улыбки у командира восставших лицо как-то испуганно вытянулось, глаза расширились…

А потом и я почувствовал ужас… Нет! УЖАС! СТРАХ! И это почувствовали все вокруг! Впрочем, командир и без того слегка струхнул… А вот мне на то, чтобы погрузиться в глубины паники, потребовалось ещё несколько секунд.

Страшных звуков я не слышал. Я их ощущал!.. Всем телом, всей своей животной частью! Всем своим существом! И боролся с этим страхом из последних сил, глядя, как бросаются бежать восставшие солдаты, слыша, как бьются внутри чужих капсул пленники…

И только заместитель Вити продолжал стоять и смотреть на меня. Он всё силился что-то сказать, но у него губы от страха так тряслись, что ничего не вышло. А потом разум в его глазах окончательно погас… Он с криком бросился прочь, зацепившись за шипы в одном из проходов между капсулами. И принялся странно дёргаться, как в припадке.

Умер он? Нет? Понятия не имею! Человек во мне, который держался, чтобы лицезреть свою месть, всё-таки уступил место дикому испуганному животному. И моя память отказалась фиксировать дальнейшие события.

Меня будто выключили…

Дневник Листова И. А.

Пятьсот сорок седьмой день. Страх и справедливость.

Очнулся я под утро. Полежал в медицинской капсуле, дождался, когда тело заработает, и выбрался наружу. Скажу прямо: я был немного зол. Не на бунтарей: какой смысл злиться на будущие трупы? Я был зол на тех, кто довёл до такого.

Сначала-то я был очень зол, но пока лежал — смог поразмышлять, успокоиться и перестать костерить друзей-соратников. Дерьмо случается вне зависимости от того, хотим мы или нет. И надо обладать талантами Кукушкина, чтобы его заранее предвидеть.

У Вити-то, если вдуматься, группа всегда была неоднородной. Я слышал об этом ещё в те времена, когда только пришёл в Алтарное. В итоге, люди объединились вокруг двух лидеров, которые просто разделили обязанности между собой. И что Витя переманил на свою сторону большинство бойцов — это уже большое достижение.

Пока я смывал в душе гель, в котором проходила репликация, успел окончательно унять злость. Пришёл к выводу, что в данном случае злиться и ругаться — занятие непродуктивное. И приведёт оно только к разобщению нашей и без того разобщённой армии.

Так что на улицу я выходил уже спокойный и готовый к новым подвигам. Если, конечно, таковые найдутся поблизости.

Увы! В эту ночь подвиги достались не мне, а группам, которые ушли на перехват дронов. А наш лагерь спокойно простоял всю ночь.