Шрифт:
Кристер сложил письмо.
– Кажется, появилась маленькая надежда?
– Я тоже так думаю, – отрешенно вторил Молин. Совершенно охрипший от декламирования такого длинного письма, Кристер произнес:
– Конечно, я с удовольствием поехал бы сейчас в Стокгольм, чтобы найти их и помочь в расследовании. Но, во-первых, Стокгольм большой город. Найти их там непросто, да к тому же я не знаю, когда они приедут. А во-вторых, я просил Хейке навестить Анну Марию и Коля Симона. Значит, я должен оставаться здесь и встретить его.
– Да, и к тому же ты должен составлять мне компанию, – улыбнулся Молин. – Ты вносишь оживление в мою жизнь – ты и твое колдовство!
Кристеру, однако, старик не казался особенно оживленным.
По правде говоря, он выглядел умирающим.
– Кстати, о колдовстве… – сказал дедушка Магдалены, и глаза его загорелись. – Ты обещал мне кое-что продемонстрировать!
– Конечно, – воскликнул Кристер со своим обычным неиссякаемым энтузиазмом. Он огляделся. – Давайте посмотрим… Что-нибудь такое, в чем Ваша милость лично убедится… Вот!
Он схватил серебряную вазу с розами и поставил перед носом старика.
– Смотрите сюда, на эту розу! Сейчас я заставлю ее увянуть.
– А не лучше ли найти увядшую розу и вдохнуть в нее жизнь?
Кристер так воодушевился, что не почувствовал шутливой нотки в голосе Молина.
– Да, конечно, как же я глуп! Вот! Эта роза повесила головку. И обронила пару лепестков. Если я заставлю ее снова воспрянуть, этого будет достаточно?
– Абсолютно! Можешь даже не возвращать на место опавшие лепестки, – сказал старик, давясь от смеха.
– И прекрасно, тем более что их уже вымели вон, – наивно ответил Кристер. – Итак, я начинаю.
Он принял ужасно серьезный вид и стал угрожающе разводить руками в направлении несчастной озадаченной розы.
Ничего не происходило.
– Она собирается с силами, – пояснил Кристер и еще энергичнее заработал руками, едва не вспотев от такого ответственного ритуала. – Нет, что-то сегодня не действует…
– Ну-у, чтобы такое колдовство подействовало, нужно время, – серьезно протянул Молин. Между тем слуга предпринимал нечеловеческие усилия, чтобы не прыснуть со смеху.
– Не мог бы ты в перерыве сходить на балкон и взглянуть, не собирается ли дождь. Что-то мне вдруг захотелось посидеть на воздухе, Кристер, – сказал старый Молин.
Удивленный непослушанием розы, Кристер опустил руки и поплелся на балкон.
Молин сразу повернулся к слуге:
– Быстренько поменяй увядшую розу на точно такую же!
– Слушаюсь, Ваша милость.
Он торопливо отыскал в соседней комнате алую розу и заменил ею увядшую. Когда вернулся Кристер, слуга стоял в своей обычной почтительной позе.
– Нет, дождя не будет, – успокоил Кристер. И внезапно остановился, вперив взгляд в вазу.
– Эта… эта…
Молин потянулся к розам и вытащил нужную.
– Нет, вы только посмотрите! Она совсем как новая! – удивленно воскликнул он. – Кристер! Я бы в жизни не поверил, что ты такой чародей!
– Я тоже, – обессиленно произнес Кристер. За долгие годы его вера в собственные магические способности была сильно поколеблена. Он так испугался, что даже ноги подкосились.
– Фантастика! Ну я даю! – ахнул он, совершенно уничтоженный.
7
Хейке приехал в дом Анны-Марии, пока Кристер был у Молина.
Ему уже исполнилось шестьдесят два, Хейке Линду из рода Людей Льда, но как и большинство «меченых», он был моложав и подвижен и запросто мог сойти за пятидесятилетнего. Сейчас Хейке считался абсолютным главой рода и настоящим pater familias Людей Льда. Он был старшим сыном старшего сына и так далее вплоть до Тенгеля Доброго. Немногие рода могут похвастаться таким прямым генеалогическим древом на протяжении веков: Тенгель Добрый, Аре, Тарье, Микаэль, Доминик, Тенгель Младший, Дан, Даниэль, Сёльве и Хейке. И на нем линия отнюдь не кончалась. Ее продолжали его сын Эскиль и внук Вильяр, который однажды станет главой рода Людей Льда.
Анна-Мария была невероятно рада его видеть, но вместе с тем очень смущена.
– Ах, дорогой друг, дорогой друг! – сбивчиво бормотала она. – Хейке, сколько лет, сколько зим! Ты ничуть не изменился. Экий нахал Кристер – затащил тебя в такую даль! Это уж слишком!
– У меня масса дел, Анна-Мария, и к тому же мне действительно нужно было поехать проветриться. Тянуть на себе три усадьбы – наша семья чуть не надорвалась. Дорогой Коль, рад тебя видеть! Никто бы не смог так осчастливить нашу Анну-Марию, как ты!