Уже через пару минут у меня было всё, чтобы открыть «Дверь Богов», ориентируясь на слова девушки. Я швырнул божественную магоформу в дверной косяк, и дверной проём сразу же затянула картина узкого, безлюдного переулка, где валялись пробитые бочки из-под вина.

— Это то самое место! — радостно выдохнула Тень. — Я узнаю его. Это стена таверны «Дохлый дракон».

— До встречи, — бросил я девушке. — Время от времени я буду говорить с тобой посредством магии.

— До встречи, сударыня. Был рад знакомству, — галантно проговорил ректор.

— Прощайте, — пробасил Бульдог.

Эльфийка распрощалась со всеми нами и покинула дом через «Дверь Богов». Она тут же пропала. И мы все снова увидели мост.

— Что дальше, господин? — спросил охотник, подушечкой пальца проверяя размер клыка. — Кажется, подрос немного и заострился.

— Понял, принял, — кивнул я и достал из камина уголёк. — Сейчас вызовем Акима, а потом займёмся тобой.

Бульдог и ректор уселись на колченогие табуреты и принялись наблюдать за тем, как я рисую на полу довольно простенькую магоформу. Она была предназначена лишь для того, чтобы душа Акима могла войти в филина. Ну а для того, чтобы Аким попал в этот мир, я собирался открыть «Дверь Богов». Так сказать, протестирую её на полную катушку.

— Сударь, — подал голос граф. — А мне бы ведь тоже обзавестись другим телом. Я не могу вернуться в свой особняк в таком виде, — он провёл рукой по груди эльфийки. — Меня просто вышвырнут вон, ну, ежели не пристрелят где-нибудь в городе, приняв за какое-нибудь исчадие Ада. Вы же сами знаете, что в наших краях эльфы не живут.

— А я вам больше скажу, ваше сиятельство, — проговорил охотник, хмуря брови. — Вас и в любом другом теле вышвырнут вон из собственного особняка. Никто не поверит в то, что вы — это вы. Ваше же тело того… живописно, истинно по-дворянски, разлетелось по подвалу. Никто нас с вами в родном мире-то и не признает. Разве что очень близкие люди.

— Моя бывшая жена! Она точно должна узнать меня в любом теле! — выпалил ректор и вдруг задумался. И чем дольше он думал, тем мрачнее становилась его физиономия. Наконец, он нехотя сказал: — Правда, я не уверен, что она подтвердит мою личность, ежели я явлюсь к ней в плохом теле. Сударь Абрат, страстно прошу вас выдать мне красивое мужское тело.

— У меня склад, что ли, этих тел? — фыркнул я, закончив магоформу. — Я вообще пока не знаю, где их брать. Они же не лежат где-то на заводе, а принадлежат живым людям. Выходит, что нам придётся лишить жизни тех, чьи тела вам понравятся.

— Мда-а, — протянул аристократ, покусывая нижнюю губу. — Мы стоим перед трудным моральным выбором. Не хотелось бы мне жить в теле человека, к чьей смерти я приложу руку. Как-то это неправильно…

— Больница! — вдруг выпалил Бульдог, воздев грязный палец к не менее грязному потолку, густо украшенному паутиной, в которой запутались клочки медвежьего меха. — Нам нужны люди, находящиеся одной ногой в могиле! Которых уже невозможно спасти…

— … Хорошая идея, — показал я охотнику большой палец. — Вы займёте их тела, а я наброшу на вас «Временное бессмертие». Оно подлатает ваши новые тушки. Должно получиться. По крайней мере, стоит попробовать. Только есть один весёлый нюанс…

— Какой? — подался ко мне ректор.

— Во время перехода между мирами ваши тела погибнут, а вы отправитесь на перерождение. Простые смертные не могут ходить из мира в мир. Но не беспокойтесь, я вытащу ваши души из мира мёртвых, ежели вы оба поклянётесь служить мне. По-другому я просто не смогу, скажем так, докричаться до вас. Даже будучи богом смерти, я не имею права вытаскивать из загробного мира души тех людей, что не молились мне, или не служили.

— И это вы называете «весёлый нюанс»? — ахнул граф, выпучив глазёнки.

— Дык я и так служу вам, — прогрохотал Бульдог. — Но ежели надо, могу и клятву принести. Мне это раз плюнуть… Карьера-то моя в гору идёт семимильными шагами. Кем я был до вас? А нынче кто?

Ректор сумрачно посмотрел на него, тяжело вздохнул и пробурчал:

— Я так понимаю, что больше вариантов нет? Только клятва?

— Вы можете остаться в этом мире, — усмехнулся я, взял присмиревшего филина и поместил его в центр начерченной магоформы, а затем зарядил её магической энергией и снова швырнул «Дверь Богов» в дверной косяк.

Тотчас дверной проём затянул непроглядный мрак, от которого повеяло пробирающим до костей могильным холодом. Ректор и Бульдог боязливо съёжились, уставившись во тьму перепуганными глазами.

— Аким! Аким! Лети на мой красивый голос! Это Абрат! — крикнул я в темноту, используя божественную магоформу «Голос» и держа в голове образ своего фамильяра.

— Я, пожалуй, лучше буду служить вам, — медленно и еле слышно проговорил граф, едва-едва размыкая губы. От его дыхания шёл пар.

— Замечательный выбор, — похвалил его Бульдог и с удивлением потрогал щеку. — Кожа замёрзла. И даже кончики пальцев дрожат.