Роши повернулся к ней, помогая подняться.

– Я и сам могу проводить тебя наверх, – сказал он, касаясь щеки Лали, будто проверяя, нет ли у нее жара. Да, пару дней ее лихорадило, но потом осталась лишь слабость.

– Это не слишком уместно, – произнес за его спиной Самсон, не шелохнувшись. – Сейчас отец не доверяет ни вашей сестре, ни вам. Лучше она пойдет со мной.

Лали едва заметно кивнула, хотя ей совсем не хотелось отпускать Роши. Когда она поднялась, в одной лишь красной хлопковой сорочке (интересно, кто переодевал ее?), то снова чуть не упала: ноги отказывались держать ее. Неужели это проходят все «птицы»?

Одежда, что лежала рядом, различалась разве что оттенками красного. Но где же Ксиу? Почему ее должны одевать два парня? Это был какой-то особый вид наказания.

Самсон достал из сундука возле двери металлический нагрудник и вычурный шлем в виде позолоченного клюва огромной птицы. Когда только успел сложить туда все добро?

– Зачем это? – спросила Лали, поморщившись. – Я же просто выйду на пару минут.

– Для укрепления ваших сил и власти. Даже в болезни вам не стоит показывать слабость перед своим народом.

– Эй…

«…полегче, принц, сбавьте обороты», – хотела сказать Лали, но закрыла рот.

Самсон приблизился к ней и, невзирая на протесты Роши, закрепил доспехи на груди, подогнав по бокам ремешки. Затем нахлобучил на голову шлем с оранжевыми и алыми перьями. Лали встретилась взглядом с Роши, который прикрыл рот ладонью. Сейчас она была не в силах спорить и просто позволила Самсону вывести ее наверх.

Роши пришлось остаться в каюте, чтобы не навлечь на свою голову «гнева генерала». Что это был за тип, Лали еще предстояло выяснить, но ничего хорошего она не ждала.

На палубе уже не было такой суеты, свежий воздух пьянил, и голова Лали шла кругом. Каждый шаг требовал сосредоточения воли, но Самсон поддерживал ее, и когда она в очередной раз прильнула к нему, то вспомнила, как он подхватил ее, как прижимал к себе. Он выглядел таким сильным и суровым, но его прикосновения казались невесомыми. А что, если… именно он приходил к ней ночью?

От этой догадки Лали вспыхнула, пряча лицо в волосах – благо ее спасал ветер, который то и дело теребил каштановые локоны.

– Мне придется вас ненадолго оставить, – сказал вдруг Самсон и посмотрел на корму, где усаживался в золоченую колесницу Генерал, окруженный своими соратниками. Перед колесницей стояли шестеро девушек в сверкающих доспехах и ошейниках, от которых тянулись цепочки. – Зейна, – подозвал принц одну из служанок, стоявших в стороне от королевской особы, – составь компанию фэн-луни.

Самсон даже не назвал ее по имени.

Подошедшая девушка бросила на Лали недоверчивый взгляд и учтиво склонила голову. Самсон перекинулся парой слов с другими мужчинами, что окружали его отца. Принц вел себя уверенно, очевидно находясь в своей стихии. Лали вспомнила его прозвище – Укротитель – и поежилась. Какими способами он укрощал девушек-птиц, она не знала, но все это ей ужасно не нравилось. И особенно то, какой магнетизм излучал этот мужчина. Животный магнетизм. И могла ли она сама противиться ему? Что бы сделала, реши он обратить на нее чуть больше внимания? Смогла бы устоять?

Лали закусила губу, ощущая волны жара, накрывшие ее тело.

– Эй, ты, птичка, иди-ка сюда! – вдруг раздался чей-то неприятный голос, хриплый, напоминающий скрежет металла. – Вот же швабра, гляди как вырядилась!

Лали обернулась и с удивлением встретилась с наглым оценивающим взглядом подошедшей к ним девушки. Неужели эта худенькая уроженка фениксов могла издавать такие противные звуки? Ее ярко-красные волосы были забраны в высокий хвост, доспехи идеально сидели на точеной фигуре и отливали медью. Она выглядела миловидной, пока молчала: стоило ей открыть рот, и оттуда раздавалась хриплая брань.

Нахалка прогнала прочь Зейну, с которой Лали не успела обмолвиться и словом, и подошла ближе, разглядывая ее со всех сторон.

– Ну что, фэн-луни, солнце ты наше, тебя уже посвятили во все тонкости придворного этикета? Не иначе как королевой будешь? – Девушка больно потянула ее за локон, и Лали взвизгнула.

– Ай! Ты чего? Что я тебе сделала?

– Ах, пресвятые птицы! Ты что, решила, что теперь весь мир вокруг тебя вертится? – Девушка усмехнулась и запрыгнула на составленные один на другой ящики, закинув ногу на ногу. – Позвольте представиться, Ваше Высокоптичество, я Вермилия Армадэ… – нарочито медленно проговорила незнакомка, когда с носа корабля прокричали:

– Эй, Киноварь, долго ты там будешь прохлаждаться? Корабль сбивается с курса!

– Вот так, отойди на пару минут, – проворчала девушка, сморщив нос. – Эй, куриный потрох, сколько мне надо, столько и прохлаждаюсь, слышал? Не сойдет с курса ваш милый кораблик. Правда, швабра? – подмигнула она Лали.

Та тоже прислонилась к ящикам и тихонько сползла на пол: стоять было выше ее сил.

– Все? Сдулась? Я думала, ты более упорная девчуля! – присвистнула красноволосая. – Неужели это и есть наша будущая королева?