Так и было задумано, но продолжать разговор я не стал. Автобус — не место для подобных бесед.

Кадеты вышли из автобуса и, как обычно, направились на трибуны.

Но сегодня на арене нас ждал неприятный сюрприз. Император сидел на своём ложе. И бросал гневные взгляды только на меня.

На табло не было расписания… Это плохо.

— Дорогие участники соревнований и зрители! — начал судья, но в этот раз голос у него был отнюдь не торжественный. — Сегодняшнее утро начинается с плохих новостей. И нам жаль, что вы станете свидетелями. Но… я попрошу Алмазова Алексея Дмитриевича спуститься на арену.

На меня уставились тысячи глаз. Чёрт! И что на этот раз задумал император?! Скорее всего, хочет воздействовать, как на Алмазова Алексея, потому что в положении Воронцова, князя обвинять бесполезно. А точнее, это противоречит тем же законам, что написал император.

Я встал и с прямой спиной спустился вниз. Не спешил, но и не бежал. Всем видом показывал, что ничего не опасаюсь.

Император поднялся с высокого кресла и опустил взгляд на меня. А затем громко произнёс:

— Алмазов Алексей, вы обвиняетесь в измене империи. И наказание последует незамедлительно!