– Так обо мне думают? – спросила я, – что я пешка в чьих-то руках?

– А ты еще не поняла? – ответил он, – поездка в столицу – твой шанс обрести свободу. Я имею в виду настоящую свободу, а не ту, что есть у тебя сейчас.

Он был прав. Я была ограничена стенами этого места. А мне хотелось познать этот мир и, в конце концов, найти способ вернуться домой.

– В твоих словах есть смысл, – сказала я ему, – да…Ты совершенно прав.

Я улыбнулась и присела на край стола.

– Так что? Когда мы едем? Мне уже можно собирать вещи?

Он улыбнулся и сел рядом, болтая ногами.

– У нас в запасе неделя. Хранитель решил, что на этот раз мы поедем как обычные люди. В повозках, запряженных лошадьми. Тебе удастся посмотреть наши края. Уверен, ты полюбишь эти земли. Их невозможно не полюбить.

Он двумя пальцами дотронулся до моей юбки и ощупал ткань.

– Вещи собирать тебе не нужно. В столице приобретем тебе пару готовых платьев. В этом появляться во дворце… Да любая посудомойка пришла бы в ужас от такого платья, – он рассмеялся, – не обижайся. Но правда, этот жуткий серый цвет тебе ни идет.

Я наигранно возмутилась. Но затем рассмеялась вместе с ним. На Галвина невозможно было злиться. Это был самый милый и добрый парень, которого я когда-либо встречала

***

Прошло несколько дней, и обитатели Цитадели готовились к поездке в столицу. Я же эти дни гуляла по саду, наблюдала, как работают послушники Хранителя, изучала жизнь вокруг. Я страстно мечтала попасть в библиотеку – думала, раз понимаю здешний язык, то вполне смогу и читать. Но туда доступ был закрыт.

Изредка я видела Галвина, но чаще всего он был загружен учебой, и то и дело появлялся, нагруженный свитками и увесистыми книгами.

Очень часто я ловила на себе взгляды обитателей Цитадели. Они со мной не заговаривали, но я чувствовала, что меня изучают, за мной наблюдают. Поначалу меня это напрягало, но со временем я привыкла к этому, и почти перестала обращать внимание на это.

Только один человек меня смущал и заставлял нервничать. Моран. Его взгляды я тоже часто ловила на себе. Я могла гулять по саду, рассматривать цветы, а он стоял вдалеке и смотрел на то, как я склоняюсь к бутонам, как провожу ладонью по шершавой коре деревьев.

Иногда я останавливалась и перехватывала его взгляд, пронзительный и сильный. Казалось, что он сможет прочесть всю мою душу, заглянуть в самые глубины подсознания. Меня пугало это, я совсем не хотела этого. Но с другой стороны, где-то в глубине души я страстно этого желала. Мы часто играли в гляделки. Иногда я делала вид, что не замечаю его, иногда игнорировала, иногда – смотрела в глаза и шутливо махала рукой. Все зависело от настроения.

Наверное, не стоило вести себя так неосмотрительно с Хранителем. Но дело в том, что порой я видела в нем не могущественного мага, а простого человека. Ну, может, не совсем простого, но человека.

И несмотря на то, что в нем было нечто пугающее, я хотела узнать его лучше. Было в нем что-то притягательное, будоражащее воображение. Было интересно, кто скрывается за этой холодной и непроницаемой личиной. Порой настолько, что я даже на время забывала, что нахожусь в другом мире, где у меня нет ни друзей, ни союзников.

Однажды, когда я играла с собакой на заднем дворе, ко мне незаметно подошел Моран. Несколько секунд он молча наблюдал за тем, как пес лижет мое лицо и руки. Затем присел рядом и погладил собаку.

– Тебя слушают все собаки, что живут здесь, – тихим тоном произнес он. Я повернула голову в его сторону и улыбнулась.

– И тебе здравствуй, Хранитель, – с легкой насмешкой сказала я, – разве в этом есть что-то удивительное?

У меня было хорошее настроение – так всегда бывало после общения с животными. Я по-прежнему улыбалась, поглаживала одной рукой собаку и смотрела на Морана.

Он рассеянно гладил пса с другой стороны и смотрел мне в глаза. На долю секунды меня посетило острое чувство дежа вю. Казалось, все это уже когда-то было со мной, когда-то очень давно. Сотни, тысячи лет назад точно так же мы сидели друг напротив друга и гладили дворовую собаку.

– Удивительно, – задумчиво, слегка охрипшим голосом произнес Моран и моргнул. Дежа вю развеялось, оставив после себя легкое недоумение. – Да, это удивительно, что тебя любят собаки. Этому псу, – он потрепал собаку по холке, – девять лет, и за все эти годы он никого не подпускал к себе, кроме меня.

– Девять лет! – воскликнула я. Пес перевернулся на спину, и я почесала его живот, – надо же, а выглядит он, так, словно ему год или два. Это тоже магия?

Я по-прежнему чесала пузо пса и улыбалась. Моран протянул руку и погладил животное.