– Не волнуйся, – сказал он на мой вопрос, как себя вести, – и просто будь собой. Побольше улыбайся и почаще молчи. Во время ужина не подходи к королевскому столу, только если король сам не пригласит тебя. Не заговаривай с ним первой, только, если он сам к тебе обратится. И не забывай говорить ему: «Ваше величество», – он улыбнулся, – вот и все. Ничего сложного.

К вечеру я была готова. Никогда не считала себя первой красавицей, но платье из струящейся синей ткани сотворило чудо. Глаза казались ярче, распущенные по плечам волосы – светлее, кожа – прозрачнее.

Женщина-прислужница привела меня к овальным дверям зала, где было уже пиршество, да там и оставила. Я стояла в нерешительности, не зная, что делать. Так бы я и простояла, наверное, до самого утра, но один из гвардейцев распахнул дверь и легонько толкнул меня внутрь.

Перед глазами открылся большой зал, сияющий огнями ламп и свечей. Бело-золотые стены украшены гобеленами и гербами. В центре, у дальней стены, восседал король с самыми приближенными людьми. Хранитель, конечно, был в их числе.

Вдоль стен сидели все остальные. Было многолюдно и очень шумно. Голоса людей смешались со звуками музыки, что лихо отыгрывали музыканты. Десятки пар танцевали в центре зала, между ними ходили колесом и прыгали акробаты.

– Лиза! – ко мне подошел Галвин, – пойдем, я покажу тебе где сесть.

Он подвел меня к столу, что располагался в углу зала.

– Ты тоже за этим столом сидишь? – спросила я у него.

– Нет, я сижу вон там, – и Галвин указал на стол, что стоял совсем близко у королевского. Вид у юноши при этом был виноватый. Меня осенило, что столы и сидящие за ними располагались в определенном порядке, который зависел от их ранга и положения в обществе. Чем ближе к королю – тем выше положение. Все, как в нашем мире.

Я улыбнулась и села на свободное место между пухлым мужчиной и пожилой женщиной, которая громко хохотала над чьей-то шуткой.

Галвин убедился, что я удобно расположилась и оставил меня. Все вокруг радовались и веселились так, словно это была чья-то свадьба. У меня же подобного настроения не было. Как и аппетита тоже. Я смотрела в одну точку, считая минуты в ожидании того, чтобы этот пир поскорее закончился.

– Милочка, а у тебя чудной вид! – эти слова произнесла пухлая женщина, что сидела рядом.

Внезапно за столом стало тихо, и все взгляды устремились на меня. Я непонимающее взглянула на нее, а затем на всех остальных.

Мужчины смотрели на меня с интересом, некоторые похабно улыбались. Женщины же глядели с неодобрением, плотно поджав губы. Поначалу я не поняла, что она имела в виду. Но затем обратила внимание, как выглядели остальные дамы.

Все до одной были одеты в светлые платья из воздушных тканей. Мое же – темное, плотное. На их головах причудливые прически с переплетением множества кос, лент, камней. Мои же волосы распущены. По сравнению с их роскошными одеждами и прическами я выглядела в лучшем случае крестьянкой. Мой вид разительно отличался от их, и они этого не одобряли.

– Благодарю. Я не знакома со столичной модой.

– А откуда же ты? – допытывалась пышнотелая дама.

– Издалека, – лаконично ответила я и отхлебнула вина из кубка. За столом послышались шепотки. Люди, не стесняясь, глазели на меня так, словно у меня было две головы.

От дальнейших расспросов спас Галвин. Он пришел и сел рядом, беззастенчиво отпихнув мужчину справа.

– Я подумал, – бодро сказал он, отпивая вино, – что сейчас тебе особенно нужен друг. К тому же у меня там компания попалась не очень веселая.

– Спасибо, – прошептала я, – ты пришел вовремя. Меня уже начали спрашивать, откуда я родом.

– Вообще-то все здесь знают, откуда ты прибыла. Каждый здесь в курсе, что ты из другого мира.

– Тогда к чему весь этот спектакль? – удивилась я.

– Таковы люди, – спокойно ответил он, – особенно в столице. И особенно при дворе короля.

Я хмыкнула и стала рассматривать танцующих. Ко мне подошел рослый мужчина лет тридцати и предложил потанцевать. Я вежливо отказалась и продолжила тихо беседовать с Галвином.

И после этого все словно с ума сошли. Я то и дело ловила на себе беззастенчивые взгляды, в которых читался немой укор. Меня рассматривали так, словно я оскорбляла их одним своим видом. Ко мне еще несколько раз подходили мужчины с предложением потанцевать. Некоторые из них были сделаны в достаточно грубой форме. После того, как я в очередной раз вежливо отказалась, Галвин раздраженно произнес:

– Налетели, как стервятники…

– Меня пугают эти люди, – прошептала я, – увидев меня впервые, многие из них желали мне смерти. Теперь эти же люди жаждут со мной танцевать. Я для них как чудная диковинка. Как странная зверюшка, которую внезапно стало модно заводить. Таким людям нельзя доверять, они могут предать в любой момент.