– Ух… Никогда не делай так на людях, – морщусь я, глядя, как он скользит по комнате с печальной улыбкой на лице.

Папа такой романтик – он постоянно слушает слащавые песни на курдском и арабском. Становится ещё хуже, когда к нему присоединяется мама: они ведут себя как влюблённые подростки. Нас с Ланой аж передёргивало, когда мы их такими видели. Могу поспорить, только у нас такие родители. У других они наверняка нормальные и не поют друг другу песни о любви посреди бела дня.

Отец затягивает припев во всю мощь своего голоса, для большего эффекта схватив со стола салфетку и размахивая ею в воздухе.

– В своё время твой папа был лихим парнем! Серчопи [9] я танцевал просто невероятно! – хвастается он, перекрикивая музыку.

– Никто больше не говорит «лихой», а эти движения просто ДРЕВНИЕ!

– А как тогда говорят? Что-то вроде «клёвый», да?

– Пожалуйста, больше никогда такого не говори. Вообще, – прошу я, мечтая провалиться сквозь землю.

Папа продолжает кружить по комнате, и я не могу удержаться от смеха: очень уж забавно он выглядит.

– Присоединяйся! – кричит он громче музыки.

– Ни за что!

– Давай…

– Я лучше алгебру в двойном объёме сделаю, – отшучиваюсь я. Глядя на типичные папины выходки, я задумываюсь, стоит ли рассказать ему о Тимми. Настроение у него вроде хорошее, так что я решаю попытаться.

– Эй, пап…

Он убавляет громкость и поворачивается ко мне, всем видом показывая: «Я тебя слушаю».

– На днях у меня появился новый друг. Он живет рядом с лесом и его зовут Тимми.

– Здорово! – Папино лицо расцветает улыбкой, и он немного расслабляется. – Вы учитесь в одной школе?

– Нет, он на домашнем обучении. Завтра я собираюсь показать ему, как играть в футбол.

– Отлично! Я сам отведу тебя в парк. Где ты его встретил?

– Рядом с нашим домом: он, наверно, заблудился, – бормочу я. Правду я сказать не могу: папа будет волноваться, а он и так достаточно часто это делает.

– Тогда сначала мне нужно встретиться с его родителями и обменяться с ними контактами.

Я вскакиваю на ноги и яростно впиваюсь в него взглядом.

– И будь осторожен… друзья… дурное влияние… – продолжает папа, не обращая внимания на мой крайне раздражённый вид.

Я перестаю слушать, потому что эту часть мы уже проходили.

– Ари! Я с тобой разговариваю.

– Вечно ты делаешь из мухи слона, – стону я.

– Это неправда, сынок.

– Но это всего лишь игра в футбол!

– Во сколько он придёт? – спрашивает папа, пропуская мимо ушей мой возглас и заставляя меня распалиться ещё больше.

– Я не знаю, – пожимаю я плечами, злясь на себя, что вообще заговорил о Тимми. Насколько же проще, когда они ничего не знают! Когда исчезла Лана, моя жизнь тоже изменилась: раньше мне разрешали делать много всего, а теперь это оказалось под запретом.

– Не веди себя так, Ари.

– Как «так»?

Папа вздыхает и чешет бороду. В замке входной двери лязгает ключ, и в дом заходит мама, держа в каждой руке по сумке с продуктами. В своей мешковатой одежде она выглядит совсем маленькой.

– У нас огромная проблема! – говорит она, не глядя на нас. – Я только что заметила осиное гнездо под крышей, рядом с водостоком. Когда оно успело там появиться? Я готова поклясться, что его не было ещё утром.

Тут мама наконец смотрит на папу, а затем оборачивается ко мне с очень пристальным взглядом:

– Что происходит?

– Ничего, – быстро отвечаю я.

– Не верю. Давай, выкладывай, – настаивает она, скрестив руки на груди и поджав губы.

– У Ари появился новый друг, чему я очень рад, но я как раз объяснял, почему нам так важно сначала с ним познакомиться, – говорит папа. Я впиваюсь в него взглядом: он ничего не умеет скрывать от мамы, и это ужасно раздражает.

– Да остальные всё время заводят друзей, разве вы не этого от меня хотели? – замечаю я.

– И кто этот друг? – спрашивает мама.

– Просто мальчик.

– Тебе не стоит держать от нас секреты, – отвечает мама.

– Разве это секрет? Я думал, они должны быть интересными.

– Мы с твоим папой всего лишь хотим сказать, что нам нужно узнать побольше об этом мальчике, – строго говорит мама.

– Вы ничего мне не разрешаете, если кого-то из вас нет рядом! Это так стыдно!

– Ты не совсем прав, – вмешивается папа.

– А вот и прав! Как думаете, почему меня никто больше не зовёт с собой? Вы говорите, будто хотите, чтобы у меня были друзья, а потом берёте и делаете всё вот это!