Гераклейские надписи ясно указывают, сколько усилий прилагали полисы к проведению крупных землемерных работ. Их доверяли специально избираемым гражданам, получавшим также значительные юридические полномочия. В качестве аналогии можно напомнить о деятельности херсонесского гражданина Агасикла, сына Ктесия, именитого гражданина Херсонеса. В III в. до н. э. он провел важные работы в своем полисе, в том числе и размежевал виноградники на равнине. За эти заслуги полис поставил ему статую (IOSPE, I2, № 418).

В самой Элладе в это же время можно заметить улучшение даже внешнего вида межевых камней, особенно когда это были вехи общественных владений. Так, во второй половине IV в. текст на межах одного сельского святилища в Аттике был исполнен квалифицированным резчиком; надпись на этом камне указывала и длин/ межи в 50 футов [900] .

Военные и экономические трудности, которые переживали греческие государства в III—II вв., должны были вызвать особые заботы о землемерной практике и документации. Среди редких источников надлежит упомянуть сильно фрагментированную монументальную надпись из Лариссы (Фессалия), поставленную около 217 г. до н. э. Это был официальный список хоридионов различной величины с именами их владельцев — видимо, город выяснял состояние своего аграрного фонда [901] . Несомненно, опубликованию этого документа предшествовала кропотливая работа землемеров, выверивших на местности размеры канедого клера.

Участившиеся случаи продажи или закладов земельных участков должны были хоть иногда происходить при участии землемеров, точно обмерявших такие хоридионы. Однако во многих надписях [902] о таких операциях никаких упоминаний о межевиках мы не встречаем. Конечно, в истории межевого дела эллинистической Эллады остается еще много неизвестного и спорного. Например, недавно был поставлен вопрос о связях между городским и сельским межеванием [903] , но вряд ли в III — II вв. архитекторы и межевики работали совместно. Нуждается в исследовании обширная тема о земельных спорах между соседними полисами. Некоторые из этих усобиц длились долго, для решения их избирались авторитетные третейские суды [904] . Несомненно, при разборе этих конфликтов должны были применяться практические приемы землемерного дела.

Приведенные выше некоторые данные о геодесии в IV—II вв. в Элладе позволяют сделать следующий вывод: полис довольно редко пользовался трудом профессиональных землемеров и не имел постоянной межевой службы. Корни этого явления восходили к малой подвижности аграрного фонда. Оба разряда земельных владельцев, полис и индивидуальные владельцы, старательно использовали уже сложившуюся систему деления полей.

Углублявшаяся специализация внутри греческой интеллигенции, естественно, требовала создания разнообразных орудий интеллектуального труда. До нашего времени дошли подлинные инструменты и приборы, изображения орудий на памятниках искусства, а также упоминания о них у античных авторов. Инструментарий врача, реквизит актера, часы, навигационные приборы, письменные принадлежности, музыкальные инструменты — все известные ныне образцы этих изделий отличаются рациональностью устройства и удобством практического применения. При тогдашнем состоянии производства основные орудия были сравнительно простыми, сложных инструментов и механизмов известно не так много. Но вся техника того времени была великолепно приспособлена к возможностям применяющих ее работников, что обеспечивало высокий коэффициент полезного действия их труда.

Специалисты эллинистической Греции унаследовали много приспособлений от своих предшественников классического времени. Вместе с тем давняя богатая традиция послужила основой для крупных технических усовершенствований в IV—II вв. Конечно, прогресс орудий труда различных специальностей шел по-разному. Но эта тема слишком обширна, чтобы осветить ее в данной книге, поэтому мы ограничимся лишь кратким обзором.

Принадлежности для письма в изучаемые столетия претерпели не столько качественные, сколько количественные изменения. С давних пор [905] греки много писали на табличках и листках из самых различных материалов — глины, бронзы, свинца, дерева, кожи, полотна, папируса, камня. Способов письма было два: 1) буквы вырезали металлическим или костяным острием — ??????, такие письмена называли ?????????? — черты; 2) буквы наносили краской с помощью кисти или писали чернилами посредством пера из тростника — ???????.

Весьма распространены были деревянные доски, поверхность которых обычно покрывали белой краской или воском.

Дощечки небольших размеров служили для всякого рода кратких записей. Пространные тексты размещали на многих табличках, которые соединяли вместе шнурами, пропущенными через соответственно просверленные отверстия [906] . Так возникли первые тетради и книги. Для того, чтобы начерченные письмена случайно не стирались, края табличек вырезали в виде валика, со всех сторон возвышавшегося над поверхностью для письма. Такие дощечки сначала имели треугольную форму, откуда и пошло их название дельта (? ??????). Уже в I в. до н. э. дельты делали из бронзы, судя по Syll.3, № 764. Деревянные доски больших размеров применялись в школах и в государственной практике: магистраты выставляли официальные объявления или вели на них публичные списки. Покрытые гипсом, они назывались ??????? или ???????, левкомата [907] . Были и другие названия: например, в Оропе в IV в. полисные чиновники употребляли квадратные доски, именовавшиеся ?? ??:????? [908] . Упоминания о левкоматах встречаются у авторов и в надписях довольно часто, причем заметно, что такие доски служили для написания временных или второстепенных объявлений и документов [909] .

Широкое употребление, особенно в афинском государственном делопроизводстве, получили навощенные дощечки или доски, пинаки (? ?????). На них писали разные списки, решения судей, счета и другие официальные документы. Пинаками называли также доски, которыми пользовались архитекторы, художники и чертежники. Размеры и количество чертежных досок определялись характером сооружений, планы и проекты которых на них подготавливались. Так, в 408/7 г. в надписи о строительстве Эрехфейона записано, что за 4 доски уплачено 4 драхмы [910] . Изготовление больших чертежных досок было сложным и дорогостоящим делом. В 279 г. на Делосе в отчете о расходах на ремонт храмовых сооружений записано, что для плана пропилеи куплена доска у Хресима за 12 драхм. Доску отделывал некто Феодем, за что ему уплатили 2 драхмы. Затем доску побелили с обеих сторон, что стоило 3 драхмы. Таким образом, доска для чертежа плана пропилеи стоила 17 драхм [911] . Вероятно, столь ценный инструмент готовили для специалиста высокой квалификации.