Сравнивая бытовые древности из царских дворцов и могил и из жилищ простого народа, можно заметить много общего в культуре народа и знати. Это единство материальной культуры указывает на то, что, несмотря на сепаратистские тенденции знати, в ахейском обществе еще были сильны взаимосвязи внутри класса свободных. Этому соответствуют данные эпоса о военной организации ахеян (роль вождей и их дружин, дележ добычи между всеми воинами), которые позволяют заключить, что до последних лет своего существования ахейское общество сохраняло ряд установлений, обеспечивавших некоторые права свободному ахеянину. Данное явление закономерно: новый тип общества, народившийся в Греции в XXIII — XVIII вв., должен был пройти известный путь до той поры, пока проявились заложенные в нем противоречия. Первоначально взаимосвязи внутри свободных были довольно стабильными.

Сравнительная прочность положения свободного населения создавала благоприятные условия для обогащения средних слоев. В XVI—XIII вв. можно заметить огромную тягу к ценным вещам и прочим предметам тогдашней роскоши в среде среднего ахейского населения. Видимо, и в широких кругах населения укоренилось представление о том, что богатство является одним из критериев полноценности человека наряду с его происхождением, доблестью, производственным потенциалом.

Охватившее ахеян стремление к обогащению, вероятно, заставило их меньше думать о нормах равенства членов племени. Но где-то около середины XIV в. в социальном сознании свободного населения появились новые черты. Жаждавший стяжать зажиточный ахеянин уже понял, что не все виды богатства ему доступны, что драгоценностями из чистого золота в большом количестве могут обладать только анакты и басилеи. Средний же ахеянин не согласен был с тем ограничением, которое ставило перед ним богатство. Стремясь обойти его границы, он обращается к имитации — в XIV—XIII вв. широко распространяется обычай пользоваться позолоченными украшениями, полностью имитировавшими изделия из чистого золота.

Итак, владение неподдельными богатствами становится теперь уделом не столь большой группы населения. Это должно было сказаться на воззрениях всего ахейского общества. Действительно, теперь часть ахеян заметила, что разделение прав и обязанностей среди членов общества неравномерно и обусловливается не только разницей между храбрым и сильным, слабым и трусливым воином либо рачительным или неудачливым хозяином. Все большую роль играют богатство и насилие богатых, которые опрокидывают установившиеся понятия справедливости.

В этих условиях не могла сохраниться та шедшая еще от давних времен патриархальная общность мировоззрения внутри свободных, которую можно наблюдать еще до XVI в. Распад свободного населения на разные группы сопровождался утратой прежней монолитности мировоззрения этого слоя. Изменение социальной сущности отдельных групп свободных ахеян противопоставляло их друг другу и порождало недовольство.

Можно привести некоторые свидетельства, намекающие на возникновение идейного разлада в ахейском обществе и зарождение сомнений в правильности общественных устоев.

Ярким доказательством этому является выраженная в ахейских былинах мысль о том, что имеющие власть попирают справедливость. Популярность гомеровского эпоса объясняется многими причинами, по одна из них, несомненно, сочувствие обиде Ахилла. Горе сына Пелея порождено тем, что Агамемнон нарушил установленное правило дележа военной добычи, отнял у Ахилла его законную долю и тем самым нанес ему бесчестие (Il., I, 356). Видимо, в последние века II тысячелетия в ахейском обществе имели место частые посягательства басилеев на права свободных людей, и это справедливо воспринималось народом как попытка обесчестить и унизить человеческое достоинство свободного ахеянина.

Правда, отношение эпоса к насилию двойственно — примитивная идеология этого общества считает силу большим достоинством, обладатель ее пользуется почетом, тогда как потерпевший теряет честь.

Еще одно свидетельство внутреннего разлада в обществе свободных дают источники по истории религиозных воззрений. С давних времен у ахеян всеобщим почтением пользовалась Великая богиня, покровительница производящих сил природы. Служение ей в среде ахейских династов к XIV—XIII вв. приняло весьма сложные и пышные формы, как показывают сцены на золотых перстнях из Микен, Пилоса, Амикл и слоновокостная статуэтка из Микен. Некоторые черты этого ритуала могли быть заимствованы ахейскими анактами с Крита.

По-видимому, широкие круги свободного населения не участвовали в этом царском культе, но продолжали чтить Великую богиню старыми, унаследованными от предков способами и весьма характерно, что именно в XIV—XIII вв. особое распространение в Греции приобретают примитивные терракотовые статуэтки, изображавшие то саму богиню, то ее почитателей. Контраст примитивности воззрений, выражаемых этими фигурками, с довольно сложными понятиями верхов ахейского общества наталкивает на предположение: упорно сохраняя простые религиозные представления предков, широкие круги свободного населения как бы противопоставляли старые патриархальные нравы новым порядкам с их усложненными социальными нормами.

Но отрицательная реакция широких масс, сохранявших многие традиционные установления, наталкивалась на все большее противодействие правящих кругов. С середины XIV в. носители монархической власти в ахейских государствах предприняли новые огромные усилия, чтобы подняться на недостижимую высоту над своими подданными. Об этом свидетельствуют монументальные большие фолосы в Микенах и Орхомене (возведены между 1350 и 1330 гг.), полная реконструкция Пилосского акрополя около 1300 г., создание архитектурных канонов царского дворца и ряд других явлений. В числе их можно упомянуть и колоссальные затраты труда на возведение укреплений вокруг царских резиденций в восточных областях страны — постройка крепостей в Тиринфе, Микенах и других местах отражала далеко зашедшее подчинение народа воле анактов. Рядовые ахеяне этого времени по своему положению в обществе заметно отличались от их праотцов времени появления классов в ахейской Греции. Столь же сильно изменились и их социальные интересы.