– Яков, ты… сможешь? – голос девочки дрогнул при виде крови.

Волк мотнул головой и решительно лизнул языком кровавую полосу. Айну передернуло, она отвернулась к ограде и прислонилась к ней лбом, сдерживая тошноту. Я ее понимал – зрелище было не из приятных.

– Вы что здесь делаете?! – голос Миры заставил всех обернуться. Они с Ойсом вышли из лавки с огромным бумажным пакетом и теперь с ужасом взирали на все происходящее. Представляю, что можно было подумать, глядя на лежащего Рата и сидящего около него волка с окровавленной мордой.

– Смотрите, - грубый голос полутролля вывел всех из ступора. Рана Рата заживала буквально на глазах.

– Получилось!
– Айна бросилась на шею волка, не обращая внимания, что пачкает в крови свою одежду. А через секунду она уже обнимала не зверя, а мальчишку.

– Нам пора уходить, - взгляд на Миру и Ойса, - а вам объясним все позже.

Моя рана уже перестала кровить, поэтому помощью Якова решил не пользоваться. Тем более, он только что обернулся обратно человеком, и я не был уверен, сможет ли он прямо сейчас снова перекинуться.

У меня были опасения, что у ворот нас могут встретить наемники – все же мы потеряли время на лекарскую лавку, да и Рат, приведенный Мирой в чувство какой-то настойкой, шел все еще очень медленно. Но хотя бы кровь перестал терять.

Тем не менее, нам повезло: своих лошадей мы забрали без проблем. Правда, пришлось доплатить еще семь монет за опоздание, но это была небольшая цена за свободу.

Следующие три часа мы безостановочно ехали, чтобы максимально увеличить расстояние между собой и городом. Рат держался в седле неестественно прямо и то и дело норовил сползти вбок. Мира дала ему обезболивающий отвар, но, видимо, полностью убрать болевые ощущения это лекарство не могло. Время от времени я замечал тревожные взгляды, которые сестра бросала на брата, и полностью разделял ее чувства. За время пути я привык к этому парню и изменил свое негативное мнение о нем на прямо противоположное. Рат был умен, смел, честен и обладал незаурядным чувством юмора.

– Привал, - выдохнул он, когда начался четвертый час пути. День незаметно подходил к концу, солнце висело низко над горизонтом. Мы могли бы ехать еще часа два-три, но обстоятельства заставляли с ними считаться: Рат не проедет больше ни мили. Уверен, он и так держался в седле до последнего.

– Привал, - подтвердил, первым спрыгивая с лошади и протягивая руку парню, - и ночевать тоже будем здесь.

Рат неловко свалился с лошади, и не устоял бы на ногах, если бы я не подставил ему свое плечо.

– Спасибо.

Привычно распределив задачи и отправив нашего окончательно ослабевшего раненого отдыхать, я сходил в лес за сухими ветками и начал разжигать костер. Разжечь его было необходимо, чтобы нагреть воду для Рата. Это было небезопасно, но особого выбора у нас не было. Будем надеяться, что погони за нами нет.

Языки пламени завораживали, притягивали взгляд, манили… Теперь я знал, что внутри меня живет настоящее пламя: разрушительное, ревущее, сжигающее все на своем пути. Вот почему огонь всегда так нравился мне.

Когда все поужинали, а Мира сварила для брата кроветворный и обезболивающий отвары, я погасил костер, и все стали потихоньку укладываться спать. Дети заснули мгновенно, Рат тоже. Ойс некоторое время ворочался, но вскоре тоже глубоко и ровно задышал. Бодрствовал только Олаф, который дежурил первым, я и Мира. Девушка перебирала купленные травы и снадобья, что-то тихо шепча себе под нос.

– Колючка! – позвал девушку, не отводя взгляда от огня.

– Чего тебе?

– Ты можешь перевязать и мою рану?

– Ты ранен?! – девушка взглянула на меня странным взглядом. Это тревога плещется в ее глазах или просто отблески костра?

– Не сильно. Кровь давно остановилась, но рану хорошо бы промыть и перевязать.

– А почему ты не воспользовался помощью Якова?

Пожал плечами:

– Он принял человеческий облик раньше, чем я успел попросить. Да и времени у нас было мало.

– Глупость, граничащая с идиотизмом, - проворчала девушка, доставая бинты, мази и какие-то отвары, - впрочем, другого я от тебя и не ожидала. Показывай!

Все время, пока перевязывала меня, Мира шепотом ругалась: и про заражение крови рассказала, и про гангрену. А потом наклонилась близко-близко и прошептала, не глядя в глаза:

– Не заставляй меня волноваться еще и за тебя.

Все шло наперекосяк. Задержка следовала за задержкой, беда бедой погоняла. Все это отнимало у нас драгоценное время. Кто знает: вдруг туман нашел лазейку и столица уже в осаде?