От захватывающих приключений героя было просто не оторваться! А вскоре на экране впервые появится и главная героиня фильма, в которую моментально влюбятся все ровесники Мити, нашего с вами юного любителя фантастики. На книжной полке у него гордо красовались тома Герберта Уэллса, Александра Беляева, Кира Булычёва и других знаменитых авторов. Митя пока ещё даже и не подозревал, что буквально через несколько лет всё это кинематографическое и литературное великолепие в одночасье сменится вдруг на киноперсонажей, вроде злодея с чёрным шлемом, похожим на фашистский, бегающих по лабиринтам сумрачных звездолётов инфернальных кислотных чудовищ и прочую интеллектуально и духовно обогащающую, гуманистическую продукцию. Пока же, слава богу, счастливчик Коля изо всех ног мчался спасать уникальный бесценный прибор, коварным образом похищенный негодяями у ничего не подозревавшей девочки Алисы. По мотивам образа этого мальчишки можно было уверенно писать на уроке литературы сочинение на какую-нибудь свободную тему, вроде «героики нашего времени».

Единственный минус любого хорошего и по-настоящему увлекательного детского фильма заключается в том, что после его окончания у многих из юных зрителей начинается приступ унылой, безотчётной тоски. Обыденность, по большей части серая, лишённая даже намёка на приключения и кинематографическую яркость впечатлений – неумолимо возвращается к тебе и бороться с этим оказывается порою весьма нелегко. Вот и теперь, когда отзвучали уже последние аккорды завершения очередной серии, Митя пребывал в несколько расстроенных чувствах. Дома в этот час не было ещё никого, иначе он смог бы хотя бы отвлечься беседой или просто чем-нибудь помочь маме по хозяйству.

Понуро направившись уже было в детскую, мальчишка забрёл по пути на кухню. Не обнаружив там ничего интересного, он взял с блюда на столе яблоко и подошёл к обрамлённому уютно загнутыми книзу цветастыми шторками окну. Оперевшись локтями в подоконник, Митя без особого энтузиазма захрустел чуть кисловатым красно-зелёным фруктом.

Окно выходило на детскую площадку и в поле, раскинувшееся во все стороны до туманного горизонта. Район новостроек, где они проживали, находился на окраине небольшого уютного городка, известного своим древним историческим центром и даже самой настоящей средневековой крепостью. И всё бы ничего, но только вот некоторую скуку и заброшенность таких городков никто, к сожалению, не отменял. Это вам не всемогущая столица нашей родины город-герой Москва, в которой есть всё, что душе угодно и даже такое, чего и вообразить-то жителю провинции бывает непросто. И уж, разумеется, обнаружить в старом московском подвале машину времени – шанс намного, просто неизмеримо выше, чем в провинциальном.

Уныние пасмурной весны, обрамлённое бесприютным заоконным пейзажем, грозило напрочь испортить и без того кислое из-за окончания очередной серии волшебного фильма настроение. Сверстникам, в их основной массе, было сейчас значительно проще: они всего лишь бредили неземных глаз девочкой из будущего, действительно потрясающе милой и обаятельной. Митя же, не менее их впечатлённый ею, переживал всё-таки главным образом о недостижимости искрящегося волшебного будущего, представленного в фильме хотя и весьма условно, однако же вполне достаточно для дорисовки оного впечатлительным детским воображением. Контраст между получавшейся в результате мысленной картиной – и лишённым хотя бы зелени, упадническим пейзажем по ту сторону оконного стекла, грозился окончательно испортить и без того до обидного скоротечные весенние каникулы.

Мальчишка решил было направиться к себе в детскую, едва не отвернувшись уже от окна, как вдруг нечто совершенно необычное привлекло его пристальное внимание. Замерев и судорожно вглядываясь вдаль, через несколько секунд он уже вполне явственно убедился, что глаза не обманывали его: над горизонтом, медленно увеличиваясь в размерах, всё отчётливее виднелся… неопознанный летающий объект!

Так не волнуются, даже пытаясь впервые в жизни пригласить на танец в пионерском лагере понравившуюся девочку, под звуки неповторимой итальянской романтической песни «Шарзан»: ты делаешься вдруг сам не свой, ноги становятся ватными, а дар речи куда-то предательски улетучивается. И вот сейчас Митя похожим образом, только в значительно более сильном оцепенении замер перед окном, не в силах отвести взгляд от невиданного зрелища! С трудом приходя в себя, мальчишка теперь мучительно колебался между невозможностью оторваться от увиденного и одновременной необходимостью слетать в гостиную за папиным фотоаппаратом, рискуя по возвращении более уже не застать на месте столь невероятное, фантастическое зрелище. Сердцебиение набирало темп, в то время как свинцового оттенка летающий диск приблизился к дому на расстояние, с которого был уже весьма отчётливо виден. К счастью, движение аппарата в этот момент прекратилось, в результате чего он неподвижно завис, преследуя какие-то свои, никому неведомые цели.

Мальчишка сдавленно и шумно выдохнул носом, сделал затем глубокий вдох и пулей метнулся из кухни в гостиную, не отворачиваясь от окна, из-за чего в повороте даже звонко приложился головой о приоткрытую дверь. Потирая набегу ушибленное место, он морщась влетел в комнату и рванул на себя полированную дверцу шкафа-стенки, где у родителей хранилась разнообразная бессистемная мелочь. Выдернув наугад из полумрака шкафной ниши хранившийся, к счастью, всегда в одном и том же месте фотоаппарат «Зенит», Митя кинулся обратно в кухню, на ходу лихорадочно открывая ароматно пахнувший кожей чёрный футляр. Взведя затвор, он уже сквозь видоискатель с невероятным облегчением узрел за окном неподвижно парящий в той же точке пространства заветный фантастический объект. Это была просто неслыханная удача! Изведя всю оставшуюся треть катушки дефицитной гэдээровской фотоплёнки, за что потом безо всяких сожалений героически примет полагающуюся дежурную взбучку, Митя таким образом сумел запечатлеть для истории оное по-настоящему невероятное событие.

***

В импровизированной фотолаборатории, в которую всякий раз для соответствующей цели превращалась ванная комната, Митя сидел на табурете по левую руку от отца. Тот сосредоточенно колдовал над занимательным процессом фотопечати, в котором мальчишка уже неплохо разбирался и сам. Добравшись до тех самых, невероятных снимков, отец заметно ожил и длительное молчание его, к немалой радости начинавшего уже скучать сына, было наконец прервано:

«Ты смотри-ка, а? Н-да-а…» – вполголоса произнёс он, внимательно разглядывая медленно появлявшееся на листе фотобумаги в лотке с проявителем изображение объекта. Переложив затем снимок в ванночку с закрепителем, Владимир Игоревич принялся за следующий кадр, но в этот момент уже второй подряд звонок телефона, раздавшийся буквально через несколько минут после вынужденно проигнорированного первого, заставил его нетерпеливо покряхтеть и подняться со своего рабочего места. Митя тут же воспользовался неожиданной ситуацией и с воодушевлением проявил инициативу, обратившись к отцу, уже отодвигавшему шторку затемнения чтобы перекрыть за собой доступ света, выходя наружу:

«Пап, а можно я сам остальные допечатаю? Тут всего штуки три осталось…» – на что отец в ответ уже из-за двери дал сыну «добро» и вскоре снаружи послышался его приглушённый голос, обращённый к неведомому телефонному абоненту. То, что произойдёт вслед за этим, перевернёт жизнь мальчишки уже навсегда.

***

Очередной дрожащий всхрап бульдозерного дизеля сменился нарастающим воем моторов приближавшихся бомбардировщиков, вдали уже раздавались громовые раскаты рвущихся авиабомб. С края бульдозерного щита беспомощно свисал тощий обрубок человеческой конечности, едва не ставший последним, что тракторист Гюнтер увидел в своей никчемной, бессмысленной жизни: оглушительным взрывом, случившемся невдалеке позади трактора, его вышвырнуло сквозь лобовое стекло из кабины и он приземлился брюхом на верхнюю кромку бульдозерного орудия труда. «Шайзе!» – только и смогло вырваться из его кровоточащей глотки, прежде чем продолжавший медленно ползти бульдозер начал съезжать вниз, с края наполненной жуткими фрагментами человеческих тел ямы. Из последних, неизвестно откуда взявшихся сил Гюнтер отполз-таки к краю щита и свалился наземь буквально за секунду до того, как лихорадочно дёргавший захлёбывающимся на холостом ходу дизелем трактор обрушился в яму, сделав неуклюжее сальто через мгновенно смявшуюся с диким потусторонним скрежетом кабину.