Внутри же, прямо под местом, где проходил сеанс кино, расположился подземный бункер с несколькими ответвлениями. Оппозиционеры, очевидно, о нём не знали, иначе бы уже вовсю штурмовали такое хорошее укрепление или пустили бы туда отравляющего газа, предварительно перекрыв вентиляцию.

Впрочем, ладно. Всё равно к делу это никак не относится, да и мне наличие именно такой базы несильно поможет.

— Так, мы это ещё ночью обговорили, но на всякий повторю, — сказал Давид, когда мы приближались к тяжёлой стальной двери, отделяющей нас от базы наёмников. Кроме неё тут ничего не было. Правда, чуть погодя, я заметил маленький динамик, который не факт, что работает. — Я тебе доверяю, но вот наши по первой не поверят, что ты аристократ и тем более аристократ, готовый нам помогать. Особенно, командир. У него есть свои заскоки… — я заметил, как мой новый знакомый поморщился, будто вспоминал что-то неприятное для себя.

— О каких заскоках идёт речь? — спокойно поинтересовался я, потому что не хотел столкнуться позже ни с какими сюрпризами.

— Я даже не знаю, как тебе объяснить, чтобы не запутать, — Давид провёл рукой по своей бороде, будто ища подходящие слова. — Он словно человека насквозь видит и при этом за словом в карман не лезет. В общем, своеобразный старикан. Ты уж не обижайся на него, если он что-то эдакое скажет. По крайней мере, это не из-за тебя — он со всеми так.

— Я не настолько принципиален в таких вещах, чтобы обижаться в сложившейся ситуации, особенно, когда на кону стоят жизни людей, — я дал тот же ответ, что и несколькими часами ранее. — Лучше поторопимся. Меня ждут мои друзья, и я не уверен, что они смогут протянуть во временном укрытии долго.

— Хорошо. Тогда я спокоен, — сказал Давид, после чего подошёл к двери и несколько раз постучал по ней кулаком. Правда, спустя несколько секунд никто не ответил и моему новому знакомому пришлось кричать. — Медведь, открывай. Медведь. Миша, твою дивизию!

— Похоже, Миши тут нет, — подметил я, заметив напряжённое лицо бородача. — Что делать будем?

— Нет, Миша-то как раз тут. Другое дело, что этот… — по лицу Давида читалось, что он хотел сказать о своём коллеге по опасному бизнесу, но мужчина всё-таки сдержался. — Этот нехороший человек, походу, опять уснул.

— Ты его медведем называешь, потому что он спать любит? — спросил я, невольно вспомнив Соню из отряда Виктории. Вот уж кто был настоящим ценителем лени и сна.

— И за это тоже, — Давид не оставлял попыток достучаться до своего товарища. — Он просто большой и лохматый. Медведь, твою дивизию! Ты откроешь эту чёртову дверь или нет?

— Миша у себя в берлоге спит, — внезапно я услышал довольно отчётливый голос из динамика, и отметил целый калейдоскоп эмоций, промелькнувших на лице Давида. — Ты кого сюда привёл, сынок? И где остальные?

— Сынок? — уже настало моё время удивляться. Правда, я старался говорить это тихо, чтобы нас не подслушали, раз уж здесь есть микрофон. — Ты не говорил, что твой отец служит наёмником.

— Вообще-то, я и не должен был об этом распространяться, как и ты не назвал свой род. А вообще, мой биологический отец умер лет тридцать назад, — обернувшись, ответил мне бородач. — Это мой командир. Ему седьмой десяток пошёл и мы для него все сынки. Он же для нас всех заменил отца. В общем, не бери в голову. Внутренние заморочки нашего отряда.

— Давид, — вновь прозвучал более настойчивый голос из динамика.

— Да слышу я, слышу, — недовольно пробурчал мужчина и позже холодным голосом добавил: — Все умерли. Нас обнаружили и стали преследовать. Я должен был тоже умереть, но этот парень меня спас, — большим пальцем он показал на меня.

Я невольно вновь осмотрел дверь и не нашёл камеры, через которую могли бы на нас смотреть. Или же камеры располагались где-то снаружи и я их не обнаружил? Странно.

— Ясно… Рад, что хотя бы ты выжил. Проходите, — разрешил нам голос из динамика, после чего дверь бесшумно открылась перед нами. — Расскажешь, как они погибли и заодно представишь юношу. Должен же я поблагодарить его за твоё спасение.

Из-за открывшейся двери я увидел седого старика. Высокий, широкоплечий, с множеством разнообразных шрамов на лице и на руках. Видно сразу, что пережил он очень многое за свою жизнь. Теперь понятно, почему они ему подчинялись и так относились.

Я зашёл вслед за Давидом. Дверь за нами закрылась, и в груди неожиданно стало нарастать чувство тревоги. Я встретился взглядом со стариком. Это были глаза убийцы. Он убивал, и очень много. Его руки по локоть испачканы в крови, что не мешает ему доброжелательно улыбаться мне.

— Это вы так проявляете благодарность? — спросил я, чувствуя от него намерение меня убить.

— Отец, какого чёр… — вмешался в разговор Давид, который только сейчас заметил, что что-то не так, однако его остановила вытянутая ладонь старика.

— Молчи. С тобой потом поговорю, — командир наёмников быстро окинул взглядом Давида, после чего свёл вместе свои седые брови и посмотрел мне в глаза. — Парень, с виду тебе нет и двадцати. Отчего от тебя так разит кровью, словно на твоих руках сотни, а то и тысячи смертей? Что скажешь?!