– Вижу, – мягко ответила она. – Как и то, что ты умеешь позаботиться о себе. Ты молодец, милая.

Ага. Сама знаю.

– Кстати, спасибо за травки. И можете, пожалуйста, меня так больше не называть, – вернула женщине улыбку. Не такую светлую и добрую, но говорящую.

С трудом, но поднялась на ноги, проигнорировав несколько протянутых рук. Знахарка встала следом, хотела было отряхнуть мою спину от пыли, но я остановила её.

– Спасибо, но не нужно, я сама. – Затем повернулась к старосте: – Мирослав Потапович, можете, пожалуйста, подвести мою лошадь? – попросила с вежливой улыбкой.

Что бы ни случилось, нужно улыбаться – этому матушка учила с самого детства. Однажды родительское поместье посетил княжич с царевичем, а я так не вовремя залезла на дерево, свалилась с него и сломала несколько рёбер. Но это не остановило матушку от того, чтобы вытащить меня из постели, облачить в парадный туалет и представить правящей семье. И я улыбалась, кланялась, выказывала радость от знакомства, а то, что в обморок упала… наверное, слишком переволновалась. Что с молодой и глупой девчонки взять-то?

– Ну мы быстрее дойдём, – ответил староста и махнул куда-то рукой, – моя хата совсем рядом, на соседней улице.

– Боюсь, дойти не смогу, – улыбка дрогнула и стала ещё шире, – поэтому, пожалуйста, подведите мою лошадь.

– Понимаю-понимаю, – закивал мужчина.

Да что ты понимаешь?! Что ещё несколько минут – и мне будет всё равно: я лягу прямо там, где стою!

Я прикрыла глаза, тяжело вдохнула и выдохнула максимально вежливо:

– Пожалуйста…

Мои слова утонули в мощном крике:

– Сено! Иди сюда! Быстро!

Люди расступились, и к нам шагнул тот мужчина, на которого я засмотрелась.

Сердце в груди вдруг забилось, как сумасшедшее, а губы вытянулись в совершенно глупую улыбку. Неожиданно мне захотелось посмотреть в зеркало, поправить волосы… и с ужасом представила, что бы там увидела: я же помятая, уставшая, с растрёпанной причёской и в испачканной одежде!

Стыдоба!

– Сено! – хлопнул староста мужчину по плечу. Он был ему где-то по грудь, поэтому выглядело это довольно комично. – Видишь, это магистр!

Мужчина сфокусировал на мне взгляд, широко улыбнулся и ответил:

– Ага!

Моя улыбка померкла. Не знаю, что именно меня насторожило, но что-то было не так. Наверное, слишком невинное, даже слегка глупое выражение лица, а улыбка по-детски широкая и радостная. Да и взгляд расфокусирован, ни на чём не задерживался.

– Возьми. И. Отнеси. Магистра. Домой. – Мирослав Потапович сделал руками жест, словно подхватывает меня, и потоптался на месте. – Взял. И. Отнёс. Понял?

– Ага! – кивнул тот, но по невинному выражению лица было совершенно непонятно, так ли это.

Я стояла, что громом поражённая, и до конца не могла поверить в происходящее. Это было так… абсурдно! Зачем заставлять кого-то меня куда-то нести! Просто подведите ко мне лошадь!

– Давайте… – начала было я, но меня опять перебили.

И на это раз это был крик ярости и злости:

– Я! СКАЗАЛ! НЕСИ! ДОМОЙ! БЫСТРО!

– Ага!

Мужчина шагнул ко мне, обхватил руками и… закинул на плечо, словно мешок с картошкой. А потом ещё положил свою большую руку на мою… ну ту, что ниже талии (видно, чтобы не упала ненароком), и бодренько зашагал вперёд.

– НЕТ! ДУБИНА! ОТПУСТИ! – Это кричала не я, а староста. Ко всему он ещё прыгал на месте и размахивал руками, в желании привлечь к себе внимание.

– СЕНО! ОТПУСТИ! ЖИВО! СКАЗАЛ!

Мужчина остановился и… скинул меня прямо на землю. Спасибо хоть наклонился, а не бросил с высоты своего роста. Мне помогли подняться на ноги чьи-то руки и на этот раз всё же обтёрли. Сил сопротивляться не было. Вся эта сцена высосала остатки моих моральных сил.

– ПУСТАЯ! ТЫ! ГОЛОВА! Я! СКАЗАЛ! ОТНЕСИ!

Так он и нёс. Сделали то, что приказали. Зачем теперь на него ругаться?

Улыбка у него так и не погасла, и смотрел он на старосту с всё тем же невинно-непонимающим выражением лица. Словно пёс, которая не осознаёт, почему, когда он лезет ластиться, его пинают ногой.

Мне стало тошно.

Мирослав Потапович не производил впечатление человека, способного так себя вести. Но что меня поразило больше всего: деревенские хохотали! Словно ненормальные, до слёз, тыкая пальцами и громко выкрикивая, что Сено – вот Пустая Башка! – опять что-то учудил на потеху остальным. Лишь несколько человек, включая знахарку, не присоединились к «всеобщему веселью». Я посмотрела в лицо Любавы и увидела, что она хмурится, глядя на старосту.