– Ну, иди сюда, ковбой… - сказала она, распахивая халат, опираясь попой о кухонный гарнитур, и притягивая меня к себе за рубашку. Я шагнул к ней, накрывая правой ладонью мягкие после помывки волосы на её лобке, а пальцами раздвигая щель, и накрывая её рот поцелуем…

– На полу разбилось блюдце, Самовар качается. На столе когда е%утся - Громко получается, - произнёс я, стоя голый посреди кухни, и оглядывая тот разгром, который мы с Михалной учинили.

– Псха-ха!.. – засмеялась столь-же голая, раскрасневшаяся и довольная Михална, - Ладно, Слав, ты иди, я тут сама. Завтра зайди вечером, я тебе скажу, когда смотреть пойдём.

Глава 17

17.

Поле открытого склада Управления Буровых работ было уставлено списанными вагончиками. Была пятница, и заканчивалась первая неделя моих выходных. Вот стоило загрузить себя всяким разным в виде интенсивных утренних тренировок с Назарычем, и столь-же интенсивных языковых курсов с Татьяной, и время помчалось стремительно. Вроде только вчера трахался с Михалной на кухне, а уже пятница. Сентябрь был уже на излёте. Холод и сырость сменялись заморозками и снегом, и наоборот. Если сейчас не приобрести вагоны, то всё надо будет откладывать на весну. Времени у меня – до конца октября, максимум. В ноябре уже морозы ударят, и до минус сорока могут доходить. Так что надо успевать укладываться в этот период. Хотя-бы площадку выровнять и фундамент под вагоны залить. Выставлять вагоны на фундамент можно и на морозе. А ремонт внутренний делать можно и зимой. Надо ещё материалы доставать – цемент, доску, утеплитель и ещё много всего. Причём, я отлично понимал, что весь объём работ я в одиночку не потяну, но на этот счёт у меня были кое какие соображения.

Вагончиков было около двух десятков, разной степени изношенности и потёртости. Меня привлекли два десятиметровых жилых модуля, по габаритам примерно, как морской контейнер. Я заглянул в каждый из них. В одном из них явно был пожар, который успели потушить до того, как он сожрал все внутренности модуля, и деформировал обшивку и элементы жёсткости конструкции. Но, видимо, восстанавливать модуль сочли занятием нецелесообразным. Второй, видимо, использовали как склад, и довели до максимальной степени внутренней убитости. Впрочем, сами коробки обоих модулей были в хорошем состоянии и выглядели крепкими. Для себя я уже решил, что возьму эти два, и бани буду делать две, но подумал, что бытовкой банщика тоже вполне может быть вагончик. Не обязательно большой. Поэтому продолжал ходить и разглядывать ассортимент.

Михална в это время стояла поодаль, беседуя с завхозом, который и ведал всем этим хозяйством. Наконец я закончил осмотр и выбрал всё, что хотел. До этого мы с Михалной уже побывали на похожем складе у дорожников, но там я себе ничего не подобрал. У них вагоны были только колёсные, и в просто плачевном состоянии. Ну, ещё-бы, бригада дорожников на месте не стоит, постоянно в движении. В отличие от буровиков, у которых вагон-городок может год на одном месте стоять.

– Егор Олегович, я выбрал, пойдёмте покажу, - обратился я к завхозу, во внешности которого как-то сразу угадывалась принадлежность к богоизбранному народу.

– Таки пойдёмте, да… - Егор Олегович засеменил за мной.

Я подвёл его к каждому выбранному мной вагону, и каждый раз он открывал свои бумаги, стараясь встать так, чтобы я случайно в них не заглянул.

– Ну, что-ж, прекрасный выбор, Вячеслав, просто прекрасный. Вагончики сохранились в отличном состоянии. Списаны с эксплуатации совсем недавно. Я их отдам вам совсем дёшево, по остаточной стоимости, которая составляет, на данную минуту, - он вновь заглянул в свои бумаги, пряча от меня их содержимое, - всего лишь каких-нибудь шесть с половиной тысяч рублей. Согласитесь, Вячеслав, сумма совершенно ничтожная, за такие прекрасные вагоны.

– Помилуйте, Егор Олегович, вы-же мне не новую «Жигули» продаёте, а кучу старого ржавого металлолома, который у вас здесь стоит не нужный никому уже не первый год. Одна тысяча рублей. За всё.

– Молодой человек! – воскликнул патетически Егор Олегович, - Да как вы можете! Это великолепный товар, который прослужит вам ещё долгие, долгие годы! Вы посмотрите на металл! Здесь нет ни пятнышка ржавчины! А краска! Да они будто вчера с конвейера сошли! И вам жалко за эту красоту каких-то четыре с половиной тысячи?

– Егор Олегович, дорогой вы мой человек! Да мне не важно, насколько облезлыми они выглядят снаружи, мне всё равно их перекрашивать придётся. Вы внутрь загляните. В них-же будто животных держали. Полторы тысячи и ни копейкой более!

– О, Боже, дай мне терпения! – вознёс Егор Олегович молитву неизвестно кому, закатив при этом глаза, - Вячеслав, вы взрослый, умный человек, вы-же понимаете, что таких прекрасных вагонов вы не найдёте больше нигде. Это, в некотором роде, эксклюзив, если вы понимаете, о чём я говорю. Но я, таки, пойду вам навстречу, и предложу всего лишь три тысячи триста рублей. Это просто священная цифра. В ней видится возраст Христа!

– Егор Олегович, Иисус говорил, что всё богатство на небе, а стяжательство от лукавого. И ещё Он говорил, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому обрести царствие небесное. Не будьте меркантильны, Егор Олегович. Две тысячи.

– Кто я такой, чтобы спорить с Иисусом, - Егор Олегович с несчастным видом снял очки, и протёр глаза, - будь по-вашему, две с половиной, так две с половиной. По рукам?

– По рукам, Егор Олегович. Когда-бы вы хотели получить деньги?

– В этом нет никаких препятствий даже прямо сию минуту.