Это был могучий голос, голос женщины, но женщины с луженой глоткой и медными легкими. Лира сразу стала искать ее взглядом, потому что это была Ма Коста, которая два раза огрела Лиру по голове так, что зазвенело в ушах, зато три раза угощала ее печеньем. Семья ее была знаменита роскошью и великолепием своего каяла. Они были князьями среди цыган, и Лира восхищалась Ма Костой, но пока решила держаться подальше, потому что это ее лодку угнала в прошлом году.

Дружок Лиры, услышав крик, без долгих раздумий схватил камень, но Лира сказала:

— Не вздумай. Она рассержена. Переломит тебе хребет, как прутик.

На самом деле Ма Коста была не столько сердита, сколько встревожена. Человек, к которому она обращалась, лошадник, пожимал плечами и разводил руками.

— Да не знаю, — говорил он. — Только что был здесь — и уже нет. Я и не видел, куда он делся…

— Он тебе помогал! Лошадей твоих чертовых держал!

— Так и должен был тут стоять. Сбежал, бросил работу…

Договорить он не успел, потому что Ма Коста нанесла ему мощный удар по скуле, за которым последовал такой залп ругательств и оплеух, что он завопил и бросился наутек. Лошадники по соседству засмеялись, а пугливый жеребенок вскинулся на дыбы.

— Что происходит? — спросила Лира цыганенка, который наблюдал за этим разинув рот. — Чего она разозлилась?

— Из-за сына, — ответил ребенок. — Из-за Билли. Думает, наверно, что его Жрецы забрали. Они могли. Я его не видел с…

— Жрецы? Так они и в Оксфорд пришли? Цыганенок окликнул друзей, тоже наблюдавших за Ма Костой.

— Она не знает, что тут делается! Она не знает, что Жрецы пришли!

Пяток сопляков воззрился на нее насмешливо, и Лира бросила сигарету, восприняв это как сигнал к драке. Все деймоны мгновенно приобрели воинственный вид — обзавелись кто клыками, кто когтями, кто вздыбленной шерстью, а Пантелеймон, презирая скудное воображение этих цыганских деймонов, принял вид дракона величиной с борзую.

Но бой не успел начаться: в гущу ворвалась Ма Коста, отшвырнув с пути двух цыганят, и встала перед Лирой, как боксер.

— Ты его видела? Ты видела Билли?

— Нет, — сказала Лира. — Мы только пришли. Я его сколько месяцев не видела.

Деймон Ма Косты, ястреб, кружил в ясном небе над ее головой и немигающими желтыми глазами яростно озирал окрестность. Лира испугалась. Никто не волнуется, если ребенка несколько часов нет, тем более цыганского ребенка: в сплоченном плавучем мире цыган все дети драгоценны и бесконечно любимы, и мать знает, что, если ребенок пропал из виду, поблизости от него будет кто-то другой и защитит его не раздумывая.

Но вот Ма Коста, королева среди цыган, в ужасе от того, что исчез ее ребенок. Что же это делается?

Ма Коста окинула невидящим взглядом кучку ребят и пошла прочь сквозь толпу на набережной, громогласно призывая сына. Ребята повернулись друг к другу, позабыв вражду перед лицом материнского горя.

— Кто такие эти Жрецы? — спросил приятель Лиры Саймон Парслоу.

Первый цыганенок ответил:

— Не знаешь, что ли? Они по всей стране воруют детей. Они пираты…

— Не пираты, — поправил другой, — они Ганнибалы. Поэтому их и зовут Жрецами.

— Они едят детей? — спросил другой ее приятель Хью Ловат, кухонный мальчик из Колледжа Святого Михаила.

— Никто не знает, — сказал первый цыганенок. — Они их забирают, и больше их никто не видит.

— Все это мы знаем, — сказала Лира. — Мы уже сколько месяцев играем в детей и Жрецов, еще до вас. Спорить могу, их никто не видел.

— Видели, — сказал один мальчик.

— Кто же? — прицепилась Лира. — Ты их видел? Почем ты знаешь, что там не один человек?

— Чарли видел их в Банбери, — сказала цыганская девочка. — Они подошли и заговорили с женщиной, а другой человек утащил ее маленького сына из сада.

— Ага, — пропищал цыганенок Чарли. — Я сам видел!

— Как они выглядят? — спросила Лира.

— Ну… я их не совсем видел, — сказал Чарли. — Зато видел их грузовик. Они приехали на белом грузовике. Засунули мальчика в грузовик и быстро уехали.

— Почему их зовут Жрецами? — спросила Лира.

— Потому что они их жрут, — сказал первый цыганенок. — Нам говорили в Нортгемптоне. Они там тоже были. Девчонка в Нортгемптоне, у ней увели брата, и она говорит, человек, который забрал его, сказал, что его съедят. Это все знают. Они их жрут.

Цыганская девочка, стоявшая рядом, громко заплакала.

— Двоюродная сестра Билли, — сказал Чарли. Лира спросила:

— Кто последний видел Билли?

— Я, — откликнулось полдюжины голосов. — Я видел, когда он держал старую лошадь Джонни Фьорелли… Я видел его возле продавца пастилы… Я видел, когда он качался на кране…

Сопоставив свидетельства, Лира решила, что в последний раз Билли видели не больше чем два часа назад.

— Значит, за эти два часа тут побывали Жрецы… — сказала она.