— Селванс, хозяин мызы Йорт Иясе.

Гость втянул воздух, закашлялся.

— И здесь воняет. Далеко жгут людей и нелюдей?

— Что?!

— Ну, где эта мыза?

— В сердце Стигийских болот, недалеко от Велнаакиса.

— Ничего себе сходили за хлебушком, — сказала голова, выкатываясь из-под трамвайных колес, значит я едва в глаз черта не попал! Из огня да в полымя…

— У нас тут спокойно…

— Пока. Впрочем, кто его знает… Я тоже жил спокойно, а тут едва не стало меньше одним представителем редкого вида… У тебя пиво есть?

— Какое?

— Свежее…

Селванс вернулся с несколькими запотевшими бутылками и двумя стаканами. Заяц смешно уселся на стул, жалобно скрипнувший под ночным гостем, схватил бутылку.

— Пьянству — бой, — сообщил он, открыв зубами пробку и выплюнув в открытое окно.

«Хамит, сорит, пиво пьет», — подумал хозяин.

— О, извините, нервы, — извинился заяц и прищелкнул когтями (бог знает, как это у него получилось), но пробка вернулась назад, легла на стол…

Гость шумно выпил половину бутылки, икнул.

— Отлично. «Чудесный заяц» хлещет пиво и… Хм… Поэтический образ дал трещину…

— Да уж.

— А вас никогда не жарили? — неожиданно спросил он.

— Может, поясните? — не понял Селванс.

— Нам пришлось вспомнить, что такое святая инквизиция. Кое-кто успел забыть о ней, но все повторилось в самой неожиданной форме…

— Подробнее, пожалуйста.

Гость допил бутылку. Открыл вторую.

— В шубе жарко. Слушайте. Может быть, одиночный наблюдатель нарисует не совсем точную картину, тем не менее… Сегодня, пардон — уже вчера войска Неритового королевства, соединенные с белыми рыцарями, размахивая белыми же тряпками, подошли к барьеру. Никто не придал этому значения, а зря. Они мало того, что продолбили скалу, но и опрокинули стражей. В барьере образовалась дыра…

— Но он же затягивается?!

— Священный огонь великого инквизитора выплеснулся и зажег край. Теперь в этом месте громадный прорыв, завеса корчится от боли, она, как-никак, живая… Ловушка захлопнулась, проход стерегут белые рыцари, стена не пускает. Повезло мне с лунным зайчиком…

— Обитатели Тир-Нан-Ог не могут справиться? — удивился Селванс.

— Не могут. Не знаю почему, но что-то ведет людей и защищает… К тому же большинство, как вы изволили выразиться «обитателей», повешены на кресты, а вокруг круги того же огня. Посмотри мне в глаза…

Домовой повернул голову, зрачки ночного гостя расширились. Селванс не узнал Тир-Нан-Ог. По каменистой пустыне до самого горизонта тянулись кресты, тысячи крестов и костры под ними. Над огнем корчились всевозможные существа, чадящее пламя парализовало несчастных. На берегу шел кровавый бой. Люди теснили защитников. Против такого напора оказались бессильны и эльфийские луки, и топоры подземных мастеров. Люди, пробитые стрелами, просто выдергивали мешавшие палки, затем снова шли в бой, не замечая крови и боли. Небо затянули серые облака, особенно мрачные над островом… Селванс отшатнулся.

— Все за одну ночь?!

— Парадоксы времени сыграли вторую злую шутку, первой стал барьер.

— А магия? Чудесные способности жителей…

— Пришельцев влечет вера и ненависть очень высокой интенсивности. Простыми средствами их не остановить, а остров все проспал.

— Вражды же не было много лет?

— Очень похоже, что кто-то «разработал старую жилу».

— Но за барьером жили и люди…

— Горят быстрее, — мрачно констатировал Юэ Ту и потрогал свой бок.

— Чем им мешала страна вечной юности…

— Фактом своего существования. Впрочем, — заяц откупорил новую бутылку, аккуратно положил пробку и продолжил, — я слышал, они ищут свою святыню. Сдается мне это лишь повод… Еще говорят, эльфы ограбили поезд и съели пассажиров. Представляешь?! Эльфы из страны вечной юности грабят поезд и рвут зубами трупы! Но чем чудовищнее ложь, тем легче в нее верят. Нет, не знаю, где повод, где причина.

— Но причем тогда Цзюйлин?

— Там жили не только люди. Но сдается мне это неважно…

— Почему?!

— В Цзюйлине жгли еретиков.

— Но позволь? Это лишь другие взгляды на веру…

— Они трактуют шире. Всех связанных с магией.

— Здесь все связаны с ней…

Заяц развел лапами, отпил пиво.

— Как много я потерял, — он перелил остатки в стакан, посмотрел на свет.

Со дна поднимались пузырьки, играя в лунном свете, и им не было никакого дела до происходящего и двусмысленного высказывания нефритового зайца Юй Ту.