Свен отскочил от отца так быстро, словно увидел змею, нападающую на него.

– А что ей меня ждать-то было? – в голосе слышалось непонимание, а в глазах стояло недоумение.

– Я думал, ты и она…

– Так она ж твоя дочь! – Свену казалось, он сходит с ума. – Инга поведала мне.

– Ну да, – уверенно подтвердил Франмар. – Я ж не отказываюсь.

И до воеводы вдруг стала доходить вся нелепость этой ситуации, и он расхохотался.

– Так ты с гостями 82 из-за Варяжского моря 83 увязался на Волгу, чтобы удрать от греха подальше?! – иронично спросил Франмар. – А по что ты меня не запытал, а слушал бабьи разнотолки?! Инга навет на меня не наводила 84 . Но только она и правды всей не знала.

Не веря своим ушам, Свен слушал отца с замиранием сердца, не издавая ни звука. Во всем его виде, от приоткрытого рта с немного выпяченной нижней губой до упорного из-под нависшего лба и бровей взгляда, было удивление, недоверие и, в конце концов, восторг.

Ночью он никак не мог уснуть, крутясь в постели с боку на бок и тяжело вздыхая. Он думал, какую злую шутку с ним сыграл Один, а главное, Свен пытался понять, зачем Боги сделали это с ним. Какого его предназначение?! Но об этом он подумает позже. А завтра?! Завтра ему нужно будет разрешить ту трудную ситуацию, в которой он оказался.

Свен, задыхаясь от волнения, возбуждения и злости одновременно, несся к реке.

«Она должна знать, куда Инга увезла ее», – крутилась у него только одна мысль, пока он запрыгивал в лодку, пока греб, рассекая вёслами волны, и пока поднимался на холм к дому Эльды.

Дверь распахнулась настежь. Рагна вздрогнула и обернулась. В дверном проеме стоял Свен, буравя стеклянным взглядом пространство.

– Где она? – почти прорычал гость, сжимая кулаки.

– Гой еси 85 , Свен. Проходи, что в дверях стоять. – Рагна старалась говорить тихо и спокойно, несмотря на то, что внутри всё сжималось от страха.

С выражением холодной ярости на лице Свен прошел в комнату. Сев на треногу и облокотившись руками на колени, он несколько минут изучал женщину вдоль и поперёк своими цепкими, колючими глазами.

– Ну? Где она? – в конце концов, повторил он вопрос, но голос стал немного мягче, вместо ярости в нём проскальзывали нотки досады и отчаяния.

Рагна удивленно-растерянными глазами изумленно смотрела на мощную шею Свена. От этого взгляда парень непроизвольно сгреб две подвески на кожаном шнурке в крепкую ладонь.

– Откуда у тебя этот крест? – надтреснутым голосом спросила женщина и вытянула вперед дрожащий палец.

– Не знаю, – немного смущенно ответил Свен, – я сколько себя помню, столько он у меня и есть. Наверное, отец подарил на моё рождение. Никогда не спрашивал. А…что?

Рагна поднялась с табурета, но ноги, став мягкими, подкосились, перед глазами поплыл туман, и женщина стала медленно стекать на пол. Свен, вскочив со своего места, одним прыжком оказался рядом с женщиной и, подхватив ее на руки, не дал упасть. Он положил её на длинную лавку, стоявшую под окном, и слегка похлопал женщину по щекам. Реакции никакой. Быстро оглядевшись, парень увидел в углу подвешенные пучки сушеных трав, косы чеснока и стоявшую на полу огромную кадку с водой. Движения Свена были резкие и стремительные – ковш с водой, брызги в лицо, похлопывания по щекам, раздавленный чеснок у носа женщины. Всё это дало результаты. Рагна открыла глаза, Свен облегченно вздохнув, расплылся в улыбке.

– Сынок, – тихо, одними губами, прошептала женщина.

– Нет, нет, нет, только ни это, – растерянно пробубнил он себе под нос, подумав, что женщина тронулась умом, и потом громко добавил, – я Свен. Ты Рагна, тётка Эльды. А Эльду мать увезла на кудыкину гору. Вспомнила?

Рагна глупо улыбалась, при этом растерянно хлопая глазами, но выглядела она совершенно счастливой.

– Да. Увезла от меня подальше, – выделяя каждое слово, объяснял Свен. – Потому что она дочь Франмара. Только я…

Он не успел договорить, Рагна медленно поднимая туловище со скамьи, скривив рот от боли в спине, перебила его:

– Не сын воеводы.

Свен устремил на женщину удивленно-пристальный взгляд. Он обжигал её, пронзал насквозь, до самой души и даже глубже. В его наглых, вдруг потемневших, глазах повис немой, щекотливый вопрос. Потом парень сел на табурет, сложенные в замок руки положил на колени и, громко вздохнув, устало уронил голову на грудь.

– Это произошло…, – начала Рагна свою исповедь.

И перед её глазами вновь встали события тех злополучных дней двадцатилетней давности. Она поведала Свену и о предсказании ведуна из дремучего леса, и о решении мужа, подстрекаемого своей матерью, и о том, как она, желая спасти младенца, бежала на Ладогу к подруге Инге и подбросила мальчика во двор к ярлу Франмару.

– Только я никак не возьму в голову, почему никто и никогда не усомнился в том, что ты подкидыш. Даже разговоров таких не было.

Какие чувства испытывал Свен? Его голова лопалась от полученной за одни сутки информации. Он был благодарен семье Франмара, принявшей его как родного сына. Он не винил Тору, обманувшую его, понимая ее нежелание рассказать ему правду. Его отношение к этой женщине, Рагне, вдруг оказавшейся его родной матерью, во время её рассказа постоянно менялось, причем так же стремительно, как направление осеннего ветра на Ладоге. Сначала он ненавидел Рагну, потом он стал ее оправдывать, и наконец, он смотрел на неё, как на жертву обстоятельств. И это вызывало у него сочувствие.