Смотрю по сторонам, наслаждаюсь превосходным вкусом холодного лакомства. Хорошо-то как! Воспоминания о задержании мелькают, где-то на грани создания и в виде коротеньких эпизодов. И тут чуть мороженым не подавился и опять от внезапного приступа смеха. Вспомнил, как гражданин Колесников пытался убедить следователя и меня заодно, что документы принадлежат мне. Это случилось на нашей очной ставке. Я специально потребовал её. Мне нужно было отвести от себя подозрения. Ну - откуда пацан, шестнадцати лет отроду, знает о существовании сернокислого урана? Вот и пошёл ва-банк. А этот гражданин слюнями брызгал, глазки закатывал, ручками, что-то пытался показать и всё это чтобы ему поверили, что документы не его. Прямо так и говорил, ничего не стесняясь:

— Это бумаги не мои, а комсомольца Тихого! Вот посмотрите, видите здесь есть его фамилия. А я нигде не указан! Здесь нет моих данных!

Ну, не разбирается комсомольский активист в строительной документации! Что я могу сделать? Путает личную подпись с фамилией разработчика в штампе. Это вроде как одно и тоже, а стоит разобраться - две огромные разницы. О чём я и поведал следователю. Между прочим вполне адекватный и образованный человек оказался. Он все эти доводы разбил одним вопросом:

— Как эти документы попали к Вам! Объясните.

Колесников начал бормотать, что-то про то, как я ему эти бумаги продал. За сто рублей! Но - это звучало очень неубедительно. Следователь сразу быстро уточнил:

— Свидетели вашей сделки есть? Кто-то присутствовал при передаче денег? Можете назвать фамилию и имя человека, который может это подтвердить?

Жалкие доводы про: отсутствие кого бы то ни было рядом в момент передачи денег и личной договорённостью между нами - не убедили никого. Мне не составило труда доказать, что просто-напросто не мог продать эти бумаги, так как, в таком исполнении, вижу их в первый раз. Для этого я попросил принести мой чемодан. Достал оттуда такую же маршрутную карту и показал всё наглядно. Заодно и пояснил, по ходу дела:

— Вот смотрите товарищ следователь. Все мои документы выполнены академическим шрифтом. В штампе указана не только моя фамилия, а также, есть моя личная подпись. А в этих бумагах используется архитектурный шрифт, ну и подписи моей нет. Хотя фамилию кто-то вписал мою. Но это ничего не доказывает. На заборе тоже кое-что написано, сами понимаете.

Гражданин Колесников стал опять выворачиваться из неприятной ситуации. Он начал утверждать, что не разбирается в типах шрифтов, так как не имеет специального образования. Его только попросили купить описание новой технологии. Что он, в итоге и сделал. На нём нет никакой вины и никакого отношения к тому, что написано в документах - он не имеет.

Следователь не стал продолжать нашу очную ставку. Всё и так было ясно - кто-то один из двух присутствующих врёт. Осталось только разобраться кто. Для этого присутствие двух человек не обязательно.

На этом, собственно, наша очная ставка завершилась. Больше я этого гражданина Колесникова не видел. Меня, ещё какое-то время водили на допросы и всё так же содержали в камере, а потом отпустили под подписку, о запрете покидать город Москва пока идёт следствие.

Что-то, у меня, от этих воспоминаний, резко поменялось настроение. Только смеялся в полный голос, а теперь грусть какая-то присутствует. Это от отсутствия нормального питания. Точно говорю. Последнее время пища была однообразной и без достаточного количества витаминов. А мой организм требует усиленного питания и всяких там микроэлементов. Тёща и жена приучили - кормили от души и регулярно разнообразными блюдами. И каждый день, между прочим, на столе был какой-никакой салатик витаминный. Это я ещё, про квашеную капусту и солёные огурцы молчу. В подвале заготовок было не счесть. Тут же, в этой Москве, у меня никакого регулярного питания. Да, фиг с ним с регулярным, просто нормальной еды нету. Ещё и возраст такой - расту не по дням, а по часам. Скоро под два метра ростом вымахаю и вес в районе восьмидесяти килограмм - точно будет. Кушать хочется постоянно. Эх-ма... Где же все пропали-то? Я чего, с голоду тут, в центре Москвы, должен помирать. Опять, что ли мороженого купить?

Середина рабочей недели, а народ свободно бродит по улицам. Хотя, о чём это я? Статьи за тунеядство пока ещё не существует. Чего бы не гулять? Может тут все после ночной смены прогуливаются. Спать им не охота, вот и дышат свежим воздухом. Тем более, что погода вполне соответствует, для проведения такого моциона. Весенняя погода - солнце светит, на небе ни облачка, только ветерок холодный задувает порывами. По ощущениям в районе нуля градусов. Может чуть больше. Нету у меня градусника, чтобы точно сказать. Мне в общем-то вполне комфортно на лавочке. Не рассчитывал на такую погоду и оделся потеплее, когда уезжал из Калуги. А сейчас я думаю, что свитер можно было не надевать. Если придётся идти пешком, то запарюсь в такой одежде.

Уф! Когда ветерок утихает, то солнце показывает свои возможности и становится немного жарковато. Тут ещё и мысли такие, что температура сама собой повышается. Это всё мои сомнения по поводу: стоит или не стоит признаться в том, что подложные документы изготовил я сам. Всю голову сломал пока решал. Оба варианта хороши. Один даёт дополнительное время, а второй возможную помощь со стороны всяких компетентных товарищей. Нет, я понимаю, что в конце концов мне придётся сознаться. Но сделать это нужно, как можно позже. Надо довести до конца дело с оформлением заявки. А вот когда она окажется, в комитете по изобретениям, то тогда можно и сознаться. Пусть я получу по шее и последствия будут неоднозначные, зато дело будет сделано.

Где же все пропали-то? Нет, так-то я могу и своим ходом дойти. Но - вопрос есть один. Куда идти - в райком или институт, или может на квартиру к Крапивину? Блин, если через полчаса никого не будет, то пойду в горком. Туда ближе и, по пути, я знаю хорошую столовую. Эх! Желудок реально напоминает, что его пора наполнить. Ладно, жду минут двадцать и иду. Чего-чего, а ждать, за последние пять дней, я научился...

Был момент, когда следователь Полухин Станислав Петрович, оставил меня одного в комнате, а сам куда-то ушёл. Три часа я был предоставлен сам себе. Из комнаты даже не пытался выйти. Вдруг это такая проверка? И меня там ждут, за этой дверью, с кучей пистолетов и автоматом в придачу. Расстрел, на месте, сразу после выхода из комнаты. И при этом никакого суда и следствия. Передумал всякого в тот момент. Именно тогда, я решил немного подыграть следователю - помочь чуть-чуть. Дать ему небольшую подсказку, самую маленькую, но - очень перспективную. Дальше он сам сможет сделать правильные выводы. Если, конечно, он нормальный следователь, а не просто погулять вышел. Первые мои слова, когда следователь вернулся в кабинет, были: