— Мне кажется, что я знаю откуда могли взяться те бумаги у Колесникова.

— Да?
– удивлённо спросил Полухин, - и откуда же?

— Понимаете, - начал объяснять я, - когда работаешь с миллиметровой бумагой, нельзя ошибаться и проводить линию рейсфедером надо там где надо. Миллиметровка не терпит ошибок. Тушь, с её поверхности, невозможно оттереть, если поставил кляксу или прямую не там провёл. Так получилось, что я несколько раз ошибся и два листа запорол. Я их не выкинул, а убрал в ящик письменного стола. На черновики сойдёт, а может и для маленького чертежа пригодится. Думаю, что эти листы с незаконченными маршрутными картами, кто-то каким-то образом смог вытащить, незаметно для меня. А там дело техники. Перерисовать, если есть желание, труда не составит.

— То есть, - спросил следователь, - это всё-таки твои листы? А ты нам сейчас голову морочишь!

— Да, нет же!
– воскликнул я, с упрёком, - основная тема моя, подтверждаю! Может и миллиметровка тоже из моей стопки. Не знаю. Но, вот эти материалы, которые указаны в бумагах, ничего общего с моей технологией не имеют. Я же вам показывал оригиналы!

— Зачем это нужно было делать?
– удивился Полухин, - если кто-то хотел присвоить ваше изобретение, то какой смысл менять ингредиенты?

— Не знаю, Станислав Петрович, - я сделал вид, что задумался и медленно, как бы сомневаясь ответил, - но, могу предположить, что это было сделано намеренно. Правда, непонятно с какой целью. Кстати, можно позвонить в Калугу и кому-нибудь поручить проверить ящик моего письменного стола. Тогда всё станет ясно. Если испорченных документов на месте не будет, то моё предположение верно. В противном случае нужно будет искать другую версию того, что произошло.

В общем - следователь уцепился за моё предположение. Можно даже сказать, что процесс расследования получил ощутимый пинок. Больше не было никаких очных ставок и долгих допросов. Был один звонок в Калугу. Мне разрешили, в присутствии следователя, связаться с линейным отделом милиции в Калуге. Когда я дозвонился, то Собкин всё понял и подтвердил, что готов помочь. Потом Полухин с ним ещё долго разговаривал. О чём - не знаю. Меня выставили из кабинета. Но и так стало понятно, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Стоило только посмотреть, на сияющее лицо Станислава Петровича и всё становилось ясно. Меня если и вызывали на разговор, то только чтобы уточнить какие-то детали. А иногда, Полухин, сам не чурался прийти в мою камеру - некоторые подробности записать или факты сопоставить. Слава богу, что я не курю, а то камера провоняла бы табачищем. Следовать курил, как в последний раз - жадно и часто. Вот нафига люди сами себя травят? По мне так лучше пирожок какой-нибудь скушать. Вкуснее и полезнее намного. Выйду на волю, сразу к Крапивину направлюсь. Одежду отстирывать от этого запаха. И вообще - он мне должен! Их с Ерасылом, в отличие от меня, сразу после опроса отпустили. Свидетелей, на Лубянке, долго не держат, от них сразу избавляются. В хорошем смысле этого слова.

Оглянулся вокруг - нету никого. Ещё ждать - что ли? Надоело. Да и хрям с вами! Я, как узник кровавой гэбни, требую компенсации в размере двойной порции обеда, в ближайшей столовой. Вот нафига меня отпустили так рано? Могли бы после обеда это сделать. Хоть покушал бы бесплатно и по расписанию. Ладно, раз уж решил, то пора идти.

Встал и пошёл. Чемоданчик у меня маленький, а рюкзак на спине совсем не мешается. Так что чапаю по улице и пытаюсь понять, что такое могло произойти. Почему меня не встретили? Но - пока что, все мысли крутятся вокруг неожиданного форс-мажора. Как можно, чего бы то ни было предполагать, если нету никакой информации? Доберусь до горкома там и узнаю. Чего раньше времени панику разводить?

На Маросейке зашёл в знакомую столовую. Меня один знакомый архитектор её показал, в начале девяностых. Мы тогда по индивидуальным проектам много чего строили. А он был как раз большим специалистом в этом деле. Эта столовка тут со времен Нарпита существует. Сразу после революции открылась. Несколько раз внутренняя планировка менялась. Но, одно оставалось всегда - это доступное меню. Первое, второе и компот - всё как обычно. Цена за все очень пролетарская, то есть доступная для любого человека. Дополнительно взял разных булочек и пирожков. Но это с собой, на вынос. Вдруг Крапивин и Ерасыл голодные сидят в осаде? От этого времени, можно ждать чего угодно. Не буду исключать и такой вариант.

Довольный и сытый я шёл потихоньку к московскому горкому комсомола. Почему бы не пройтись, если настроение отличное. Подошёл внутренне отдохнувшим. На вахте вопросов не возникло, стоило только показать паспорт. Осталось всего ничего и одной загадкой станет меньше. Надоело уже думать, о причинах из-за которых меня не приехали встречать. Сейчас всё узнаю и буду думать.

В кабинете секретаря была только его помощница Елена Петровна. Увидев меня она удивилась:

— Товарищ Тихий?! А почему вы здесь?

— А где я должен быть, по вашему?
– полностью ничего не понимая, ответил я.

— У вас же сегодня заседание в комитете по изобретениям. Объяснение и позиция метода полусухого прессования! Все наши поехали туда, чтобы поддержать вас.

«Ни фига себе поворот! А почему я об этом только сейчас услышал? Чего это там случилось, в этом комитете, что назначили заседание?» - такая куча мыслей пролетела у меня в голове. А вслух я просто спросил:

— Такси можно вызвать отсюда или придётся на улицу бежать?

— Можно, - ответила Елена Петровна, только потом спросила удивлённо, - так у вас же наша машина должна быть. Зачем вас такси?

— Какая нах..
– чуть ненагрубил я, потом поправился, - нет у меня никакой машины. Я пешком с Лубянской площади до сюда добирался.

Дальше, мы, минут двадцать задавали друг другу всякие дурацкие вопросы, пытаясь разобраться в ситуации. В общем - ничего не понятно. По журналу: заказана машина ЗИС-101 из гаража ЦК ВЛКСМ, на целый день, с водителем. А куда она делась - совершенно непонятно. Помощница Крапивина клялась и божилась, что меня должны были встретить. Ерасыл даже домбыр свой с собой взял, чтобы это всё выглядело торжественно. Но - что-то не срослось. Где-то, на километровом отрезке пути, от Лубянки до Московского горкома, машина и три человека пропали. Что тут делать, мне неизвестно. Как реагировать, я тоже не представляю. Бежать в комитет по изобретениям? А что я там буду делать? Куда там идти? К кому обращаться?