– Да-да, – подтвердил тот. Потом подумал немного и сказал: – А во времена «Битлз» мы, пожалуй, жили как раз по русской идее.

Сухотин посмотрел на Джорджа таким диким взглядом, что тот испугался.

– Да расслабьтесь, Владимир, что с вами? – сказал он. – Не претендуем мы на вашу русскую идею, успокойтесь.

– Я и не надеялся, что это произойдет, – тихо и торжественно произнес вахтер-филолог. – Выпьем же стоя!

Пол послушно встал. Джордж поднялся на топчане на колени, перебирая по стене руками.

– Знаешь, что ты сейчас сказал, Джордж? – Сухотин помотал головой, как будто не верил в происходящее. – Ты высказал мысль, которую я обдумывал и лелеял годы. Сам! «Битл»! – Владимир выпил и кратко посмеялся. – Итак. Слушайте. Тра-та-та-там-м! – пропел он и простучал дробь по столу. – Вы, «Битлз», – русские!

Джон поперхнулся вермутом и поставил стакан на стол. «Теперь понятно, почему этого полоумного отовсюду турнули, – подумал он. – Надо с ним поосторожнее, вдруг он буйный». Джордж спокойно отпил чифиря, он ничему уже не удивлялся и большее не находил этот напиток противным. Пол возвел глаза к потолку, словно говоря: «Как мне уже надоели все эти разговоры».

Сухотин сел за стол, внимательно посмотрел на Леннона.

– Я твои мысли, Джон, насквозь вижу. За психа меня держишь. Но давайте, я вам докажу. Много лет вы добивались успеха, сочиняя популярные песенки. И вот, наконец, вы достигли максимума. Вы воспользовались достигнутым? Если бы! Вместо «песенок» вы стали писать по-настоящему интересные, сложные и не всегда понятные произведения. И перестали выступать. Вы могли бы зарабатывать миллионы и миллионы, продолжая выходить на сцену, но вы отказались от этого. Отказались от огромных прибылей, от еще большего признания. Вместо этого вы заперлись на студии и стали выдавать альбомы, один гениальнее другого. И распались на пике популярности. Потому что вам стало неинтересно друг с другом. Потому что вы перестали друг друга любить. Потому что вы сделали все, что могли сделать вместе. Это все очень по-русски.

«Битлы» с улыбкой переглянулись.

– Верно, – кивнул Джордж. – Оно само собой так получалось.

– То-то и оно, – усмехнулся Сухотин. – Мы не можем выбирать себе национальность, это она нас выбирает. Вот «Роллинг Стоунз» – американцы чистейшей воды.

– Да ерунда все это! – воскликнул Пол. – Лично я – англичанин до мозга костей!

– Лично вы – несомненно, – согласился Сухотин, – а вот вчетвером вы – русские. Ваша, Пол, судьба и судьба «Битлз» – не одно и то же. Ваш характер и характер «Битлз» – тоже не одно и то же…

– Мы, все четверо, очень разные, – снова попытался возразить Пол.

– И постоянно находитесь в противоречии, – подсказал сторож. – Это тоже часть русской натуры. Русские всегда в раздрае с собой, но себя на части не поделишь. А вас четверо, вот вы и сумели разойтись. И еще. – Он жестом остановил Пола, который снова хотел возразить. – Я не наблюдал за вами, но я почти уверен, что вы годами, всю жизнь мучили себя вопросами: «Кто мы? Почему мы завоевали весь мир? В чем наше предназначение? Как мы можем изменить мир к лучшему? Должны ли мы это делать?» Так?

– Так, – вынужден был согласиться Пол.

– А «Роллинг Стоунз», как вы думаете, задают себе эти вопросы?

– Им не до этого, – мотнул головой Джон. – У них слишком плотный гастрольный график.

– То-то и оно.

– Между прочим, как раз сейчас они не столько выступают, сколько ругаются друг с другом, – заметил Джордж.

– Это дела не меняет, – сказал Владимир. – «Милые бранятся – только тешатся».

Он устало выдохнул, сел, хотел разлить еще, но бутылка была пуста.

– Вот что, – сказал он. – Давайте-ка сходим со мной в обход, а потом еще о важном поговорим. Про Махаришу и про трасцедентальную медитацию.

Джон, Пол и Джордж уставились на него.

– Как? – спросил Джон.

– Откуда?… – вторил Джордж.

– А вы как думали? – улыбнулся Сухотин. – Я его учением уже двадцать лет интересуюсь. С вашей поездки в Бангор. Но об этом позже, позже. Для таких разговоров атмосфера нужна особая и состояние подобающее. Вот я вам его и организую.

Они прошлись по пустому темному зданию, всех четверых немного покачивало. Сторож светил фонариком, «битлы» чертыхались, натыкаясь на огнетушители и урны.

По дороге Джон спросил у Джорджа:

– Если «дух „Битлз"» действительно русский, то, возможно, именно тут, на русской земле, мы можем без опаски обо всем поговорить?

– Я понял твою мысль, – кивнул Джордж. – Но проверять не советую. Может, как раз все наоборот, и именно тут, где наше сцепление с миром самое плотное, мы и можем получить по полной.

Добрались до котельной, Владимир включил свет. В очень теплом помещении было влажно и душно, попахивало навозом и дрожжами. Вдоль стен стояли деревянные ящики с землей, из них торчали шляпки грибов разного размера и окраски.