– Хорошо, я могу позвонить, когда вы будете готовы ответить?

– Лучше приезжайте, я не люблю говорить по телефону о вещах, которые могут иметь значение, и другим не советую.

– Хорошо. Спасибо, мсье Морель. А вы помните какие-то подробности той вашей поездки к отцу?

– Очень смутно, Роланд. Единственное, что я помню хорошо, – мне очень не понравился вид покойного.

– С чем это связано?

– Не знаю, как он сейчас выглядит, но тогда он был как живой, или как только что умерший человек, а ведь он пролежал в земле несколько веков. Когда Бернар взял в руки меч, его почему-то сильно качнуло в сторону, он взмахнул правой рукой и меч просвистел прямо у меня перед носом, еще немного, и Бернар счистил бы кожуру с моей картофелины, – усмехнулся старик. – Он выронил меч, потом принес тряпку, завернул его и забрал в дом. Положил в сейф. Мы немного посидели с ним, обсуждая возможные для него последствия.

– И какие же последствия?

– До пяти лет тюрьмы и утрата вознаграждения, разумеется. Я редко высказываю свое мнение, но Бернар был симпатичен мне, и я позволил себе дать ему совет – вернуть меч в могилу, оставить все как есть.

– Почему?

– Трудно объяснить, Роланд, было во всем этом что-то очень странное. Но Бернару срочно нужны были деньги, и моим советом он не мог воспользоваться. Мне потребовалось какое-то время, чтобы найти потенциального покупателя.

– Отец продал его, но потом хотел вернуть? Вы упомянули об этом в самом начале беседы.

– Да. Слишком дорого ему дались те деньги, что он выручил за меч.

– Что произошло?

– Через некоторое время он позвонил мне. Сказал, что я, наверное, был прав – не нужно было трогать меч. Он узнал о том, что с мечом связано проклятие, рассказал красочную историю о том, что, будучи вытащен из земли, меч просит крови, в которой привык купаться, он притягивает смерть, жаждет войны. И война началась.

Морель вздохнул. Роланд видел, что он утомлен разговором и опечален воспоминаниями. Он вовсе не был бесстрастным. Почему-то он напоминал сейчас усталого ангела, который искренне переживает за своих подопечных, но выполняет их пусть и безрассудные просьбы.

– Я утомил вас, мсье Морель, и хотя мы остановились на очень интересном месте, я готов сейчас оставить вас отдыхать и приехать в другой раз.

– Я стал быстро уставать, – согласился старик, – но давайте все-таки закончим. Вскоре погиб очень дорогой для Бернара человек.

– Взгляните, – Роланд вытащил фотографии незнакомки, – не о ней идет речь?

– Я не знаю, Роланд, в личную жизнь Бернара я нос не совал, да и ни в чью другую тоже.

– Извините, что перебил…

– Затем случилась какая-то неприятность с одним из его сыновей – о вас ли речь, или о вашем брате, я не знаю, – потом с другим. Усилилось противостояние между Бернаром и каким-то влиятельным человеком в вашем городе, в общем, удары посыпались на него один за одним. Ну и последний – история с вашей матерью, так он считал. Во всем винил себя.

– Спасибо, мсье Морель, я буду ждать вашего звонка и приеду, когда вы разыщете все нужные бумаги. Может быть, вы припомните еще что-то. Какой порядок расчетов для вас удобней?

– Переведете на счет дочери, я напишу его, а вот какая будет сумма – зависит от того, что я найду в своем архиве.

– Договорились, я буду ждать. – Роланд поднялся, открыл дверь, Виктор вышел вслед за ним.

В большой комнате была женщина – худая, невысокого роста, с сильно выпученными, часто моргающими глазами в окружении зеленовато-серых теней. Волосы, когда-то черные, теперь пестрели сильной проседью, они были распущены, но свалялись вместе словно чулок, и странный вид этого волосяного кокона снова вызвал у Роланда мысли о кишащих повсюду невидимых обитателях.

Он поздоровался радушно и учтиво. Но в ответ услышал лишь какой-то невнятный возглас.

– Вико, Вико, кто этот мужчина? Зачем ты привел его? – те же испуганные рыдания, какие он слышал с лестницы, взгляд, полный суеверного ужаса. – Мне страшно, он страшный!

– Извините, что напугал вас… Здесь довольно темно…

– До свидания, Роланд, – сказал Морель, ласково обнимая сестру. – Прикройте дверь, я запру ее позже.

Снова протиснувшись через коридор, загроможденный кипой одежды, Цоллерн-старший наконец оказался на лестнице. Из-за двери он слышал ее причитания:

– Он хочет забрать меня с собой в яму, в яму, Вико!

___________

– Как удивительно бывает ощущать авторитет людей, на вид совсем простых, скромных, тихих… – Роланд налил себе и брату вина.

Артур развалился на диване, приготовившись к тому, что рассказ Роланда о поездке будет долгим. Он изо всех сил слушал о странной квартире и ее обитателях, о мече и его проклятье, но уже не понимал, во сне это или наяву. На словах брата о том, что по телефону человек, живущий в Байё, не откликается, и что он отправится к нему в выходные, Артур встрепенулся.

– И когда ты вернешься?

– В воскресенье после обеда, малыш. Туда ехать часов восемь, я там переночую, погуляю и вернусь. А ты отсыпайся… И не шали!

– Обязательно! – с преувеличенной серьезностью кивнул Артур.

Мишель стоял у плиты с шипящей на ней сковородкой, когда ему на голову надели бумажный пакет.

– Сохраняйте спокойствие, мьсе Тессо! Это похищение, – услышал он знакомый голос.