Я попытался дотянуться мертвозрением максимально далеко. Вдруг «синие» нгор’о поблизости?.. Нет! Все-таки жажда? И топор? Попытка почти безнадежная, но лучше уж так, чем просто стоять. Конечно, можно было бы сбежать, но как-то… против шерсти, в общем. Да и хрен от такого сбежишь.

– Только не говори, потом, что я не предупреждал, – пробормотал я себе под нос. И добавил, уже разбегаясь. – Не предупреждал, что Спартак чемпион.

Находясь уже в паре метрах от хвоста чудища – я надеялся, так «суперу» будет менее удобно меня убивать – я решил поменять план, что было мне, мягко говоря, несвойственно. План для меня был почти как мать, но тут подсознание или вторая голова, как местные говорили, его пересилила.

Вместо удара топором, я дотянулся до «супера» рукой и очень сильно пожелал защитить его от всех остальных присутствующих на плато мертвецов. То есть, попытался наложить на нгор’о такую метку, как на Чирика, Савойю и остальных. Я и близко не представлял, к чему это приведет. Один процент отдавал на то, что «черный» станет «синим», и мы подружимся. Процентов пять – на то, что он приобретет иммунитет от нападения сородичей, хотя ему, понятно, и не нужно. Ну и от оставшихся процентов я реалистично ожидал, что не произойдет вообще ничего. Сначала. А потом Шестой еще раз лениво махнет лапой, и я отправлюсь куда-нибудь в сторону Бандара. Смотреть сон про пользу внезапных и креативных решений.

Случилось, к удивлению, другое. Уже отпрыгнув на несколько метров, я увидел, как нгор’о поворачивает ко мне голову. Помните птичку из фильма «Аватар», на которой главный герой в концовке рассекал? С угловатым черепом, который по идее не летать должен, а отдельным товарным вагоном перевозиться? Вот такая штука, только полностью черная, на меня и уставилась.

Я сделал шаг назад. Потом еще один и еще. На четвертом шаге Шестой слез с щита и, мерно переставляя лапами, двинулся ко мне. Жутко хотелось развернуться и побежать, но я не смел разорвать зрительного контакта. Мертвозрение ясно показывало, что «синим» Шестой не стал. И фиолетовой метки на нем не появилось. Похоже, он просто немного разозлился.

Уууу…

В ушах загудело. Я думал, что так кровь на них давит, но потом до меня дошло, что этот звук издает Шестой. С каждым мгновением неприятное ощущение давления только росло. Хотелось прижать ладони к ушам, но тогда нечем было бы держать топор. Чтобы хоть как-то отвлечься, я крикнул зло:

– Подходи! Подходи, падла! Кишмиш тебе в жопу!

Не знаю, обидели ли его слова, или он так сразу задумал, но спустя миг он чуть развел крылья в стороны, явно готовясь к рывку. Нас разделяло метров десять. Я, более-менее, придумал, что делать… что попытаться сделать… Если от первого удара уклониться, а потом…

Вшух!!!

Мне растрепало волосы чем-то невидимым. Да и в мертвозрении я уловил лишь ярко-красный росчерк, устремившийся от нгор’о ко мне, но меня не задевший. Промахнулся?

Электрический гул, исходивший от «супера», вдруг исчез. И я увидел… Тарлизу. Она смотрела на меня через окно внутри Шестого. Их все-таки не раздавили там под щитом! И стреляла она не чем-то, что я уже видел, а лучом дезинтеграции, не иначе. Часть крыла и небольшую часть корпуса нгор’о просто испарило. Вот только… рана не выглядела смертельной. Даже опасной не выглядела. Диаметр дыры был всего сантиметров сорок. Пробитыми оказались перепонка крыла и бок.

Я напряженно наблюдал за противником, ожидая атаки, но «супер» не шевелился. Мертвозрение показывало, что он жив и в сознаний, но он будто застыл… До меня вдруг дошло: а что если это эффект заклятия?! Который может закончиться с ближайшие секунды, а я тут стою и время теряю?! Идиот!

Рванув вперед, я собирался ударить в этот раз совсем не сдерживаясь, оружие в руках было надежное…

Хлоп!

Собака.

Не успел. Резко и странно бесшумно, Шестой дернул крыльями и тут же оказался метрах в десяти над землей. Второй раз: Хлоп. И уже не в десяти, а в двадцати пяти. Шум издавал не мертвец, а разрезаемый им воздух. Хлоп. И его уже почти не видно. Взмахи будто не толкали его вверх, а телепортировали. Может, так и было. Взглядом за этим уследить было невозможно. Хлоп. И мертвец пропал как из видимого мира, так и из мертвозрения.

Сбежал. Причем, не только он. Кайс со Зверем тоже успели удрать. Мы ранили троих, но добить ни одного из них не удалось. Но… вроде все живы? Я стал спешно пересчитывать точки вокруг сияния принцессы, как вдруг… ее сияние стало скукоживаться и гаснуть. Мотнув головой, я посмотрел на нее глазами. И успел увидеть, как она опускает руку с выставленным вперед манусом, а после медленно опускается на землю и сама.

Мелькнула мысль, что, возможно, и ничего страшного. Марафонцы, достигая финиша, падают на землю без сил. Наверняка Тарлиза прилично выложилась, удерживая тот щит, да и последнее заклятие явно из особого арсенала. А потом я вспомнил, как Келин рассказывал о смерти предыдущей Волшебницы. И об отличиях манусных магов от истинных. Первые не могли потратить на заклятия все свои силы, включая те, что поддерживали в них жизнь.

В отличие от вторых.

Глава 16

– Нер, Кухотрониткха, я действительно могу…

– Могущественная, я настаиваю, чтобы вы лежали. Лечилка восстановила ваши физические силы, но против высыхания никакая магия не поможет. Только отдых.

– Необязательно же, чтобы меня несли…

– Напротив, самое быстрое восстановление происходит при полном покое. Никаких движений, никакой магии. Даже истинной.

– Нер… хорошо.

С Тарлизой все обошлось. Сразу после того заклятия она потеряла сознание, но Терикан быстро сориентировался. Достал из своего чеплака тройной планет Большого Лечения и положил принцессе на грудь. Спустя несколько минут она открыла глаза и сразу попыталась встать, но не смогла. Как потом рассказал Савойя, чтобы защититься от Шестого, Тарлиза использовала что-то особенно мощное из истинной магии, что и вытянуло из нее силы. А била она уже с помощью мануса заклятием, которое называлось Стрелой Кассандры. По имени второй Волшебницы, которая его изобрела, и которая жила черт знает сколько сотен лет назад. Получилось, что сначала принцесса истратила силы на защиту, а потом еще и манусом воспользовалась на полную, что мгновенно ее высушило. Причем, если верить Черному или Кухотрони… короче, Черному, который среди защитников отвечал за целительство, то высушило как-то особенно основательно. Не на несколько часов и даже не на день, а на несколько суток, как минимум.