Я сам это видел. Если раньше сияние принцессы в мертвозрении ослепляло, то теперь на нее спокойно можно было смотреть. Золотистый и багровый цвета втянулись внутрь ее тела и тускло мерцали там. Для нее соорудили носилки, которые теперь несли Харт и Левша, а сама девушка большую часть времени спала. Иногда ее правая рука, которую перестала защищать серебряная перчатка мануса, соскальзывала в низ, и каждый раз Черный, шедший рядом, аккуратно поднимал ее обратно. Ненадолго пробуждаясь, девушка обменивалась с ним несколькими фразами, после чего снова засыпала. Иногда к их разговору подключался Терикан, но так же коротко.

Просыпаясь, принцесса не искала меня каждый раз взглядом, что, по правде, немного меня обижало. Меня, конечно, тоже спасли, но я-то первый всех спас! Метки наложил, нгор’о отвлек… Правда, последнего мог никто не увидеть… Наверное, по-настоящему благородный человек этому даже бы порадовался, а я… Нет, я искренне радовался, что никто не пострадал, но если бы умел морщить веки, как местные, то морщил бы. Такое было настроение.

Хоть бы спасибо сказали… Блин.

Мне и самому стоило бы ее поблагодарить, но Терикан в моменты пробуждения принцессы особенно тщательно следил, чтобы я не приближался. Все еще подозревал. В конце концов, я перестал себя мучать и немного обогнал группу. Не самая глупая идея, кстати. Мы хоть и встали на обратный путь, все еще шли через Лес. Рано было расслабляться.

Сильнее всех, если не считать Тарлизу, в бою досталось Бандару. «Индеец» внешне выглядел более-менее, но в резвости потерял заметно. Он держал одну руку на груди, будто внутри у него что-то сделалось очень хрупким. Пришлось даже распределить часть груза из его рюкзака, а топор он и вовсе одолжил мне.

На то, что мы понемногу выбираемся из владений мертвецов, указало возвращение рралов. Это случилось к концу следующего после боя дня. Переночевали мы практически «на ходу», зато за короткое время довольно далеко отошли от Хамртума.

О том, чтобы по-тихому свалить, я больше не думал. Потому что решил, что в любом случае свалю. Когда отряд будет недалеко от фактории. Это и не навредит никому, и меня на кол не посадят. Потому что вопросы ко мне останутся – несмотря на все подвиги. Во-первых, не все их видели, во-вторых, подозрения в мертвокоролизме с лихвой их перевешивали. Даже среди людей, которых я много раз спасал, и которые спасали меня, мне доверяли не все. А что будет в фактории? Или в каком-нибудь Сайнессе, куда меня этапируют?

Нет уж. Безопаснее остаться пока в Лесу. Главное, чтобы за это время на факторию снова не напали… Но с этим пусть Тарлиза сама разбирается. А я пока тихонечко проверю арку рядом с Хамртумом. Благодаря возвращению цигуна, мертвозрению и способностям зомби Лес для меня не так уж и опасен. Пережду, а там видно будет. О мире я немного узнал, знакомствами обзавелся. Насчет Бандара я пока не до конца разобрался, но вот Савойя показал себя честным, да и… привлекательным, что ли? Может так один натурал называть другого натурала? В общем, чувствовался в нем брат-интеллигент. А еще, он был колдуном, что немаловажно.

Плюс Вован, Марог, Харт – с ними я больше чем с другими общался во время похода. В случае чего смогу обратиться. Это не дружба и не полное доверие, но хоть что-то. Чирик опять же… Я уж думал, что хорошо его изучил, и больше он меня не удивит, но утром после короткого завтрака он ко мне подошел и с на редкость серьезным лицом предложил…

– Кем стать? – уточнил я в ответ на его вопрос.

– Вторым мужем.

Это заставило меня усомниться и в знании языка, и, чего уж тут, в половой ориентации Чирика. Местные вроде как не особо осуждали… гм… дамблдорство, но и не ратовали за него. Чирик вроде как относился с легкой брезгливостью. Не более, но и не менее. Неужели посещение Хамртума так на него повлияло?

– Чьим вторым мужем? – уточнил я.

– Моим, марагаз, чьим еще?

Из разговоров я уже знал, что институт семьи в этом мире существовал практически в том же виде, что и в нашем. Те же мужья, жены, дочери и сыновья. Или я чего-то не понял?

– А кто первый муж?

– Я, марагаз! – Чирик как всегда резко со спокойного голоса перешел верещащий. – Тебя за волосы потянуть?!

– А Лемия? – напомнил я, совсем перестав что-то понимать.

– Лемия – жена! Рралова тыра, ты согласен или нет?!

– А как…

Последние дни я больше разговаривал с адекватными людьми, потому слегка потерял навык общения с Чириком. Минут за двадцать я кое-как выудил из него общий смысл истории со «вторым мужем». Оказалось, у местных перед свадьбой жених выбирал кого-то из своих друзей, который в случае смерти «основного мужа», брал его жену в жены себе. Такой свидетель с повышенной мерой ответственности. И это мог быть даже женатый человек. То есть, как минимум, двоеженство здесь практиковалось.

Что интересно, «вторых жен» тоже подбирали, но реже чем вторых мужей. Но и «второго мужа», и «второй жены» внутри одной свадьбы быть не могло. Второго супруга всегда предоставлял тот, кто в паре считался главным. Им могла быть и женщина.