Его взгляд был тёплым, особенным, заставляющим меня трепетать. Хотелось зажмуриться и подставить губы для поцелуя, но Эдуард разрушил магию момента:

– Что это было, Мими? Ты решила его снять мне назло?

Опустив глаза и пряча в них досаду, я пробормотала:

– Я его боюсь…

– Поздновато уже, – усмехнулся Эдуард и положил сверкающее украшение мне на колени.

Я похолодела. Неужели оно что-то со мной сделало?

– Почему поздно? – с замиранием сердца спросила я.

– Ожерелье для тебя не опасно. Теперь.

– Что ты имеешь ввиду? – я не торопилась успокаиваться и даже отвлеклась от разглядывания крошечного, уже совсем светлого шрама на ключице его величества.

– Я бы не сказал, что оно вообще безобидно, – сдвинул брови Эдуард. – И когда я нашел тебя, сидящей в кресле и бессмысленно раскачивающейся, я здорово напугался. Я надолго запомню эту бессонную ночь, когда приходилось постоянно следить, чтобы в этом состоянии ты никуда не ушла, а ты порывалась. Раз в час с боем часов ты поднималась и куда-то рвалась. То, что я до сих пор не пытаюсь вытрясти из тебя душу за глупость, это следствие потрясения, но будь уверена, как только я высплюсь достаточно, ты прочувствуешь, насколько ты была неправа.

Я слушала Эдуарда, и мне становилось дурно.

Стало быть, мне откровенно повезло, что его величество решил меня «навестить». Я ничего этого не помнила, но причин лгать у Эдуарда не было. Он вообще всегда говорил мне только правду, жаль, что иногда не всю.

– Ты хоть понимаешь, что могла сойти с ума? – в голосе звучала усталость.

– Нет, – я нервно облизнула пересохшие губы. – Как ты меня спас?

– Это не я. Твоя магия, защищаясь, запустила вторую ступень ритуала получения дара. Все, что я мог, это дать тебе сил. Своих у тебя не было совсем. Ты почти сломалась, Мими…

«Отличная у него сила. Нам подходит», – прозвучало у меня в голове, и ожерелье само скользнуло обратно мне в руки.

На миг мне показалось, будто это голос ожерелья, но я сообразила, что это мое неизвестное «нечто», с которым мне, определенно, стоило разобраться, но и без того становилось не по себе от самовольного поведения украшения.

– Силы Небесные! – выдохнула я. – О, что, живое?

Представив, что ожерелье теперь повсюду будет за мной ползать, я затравленно посмотрела на Эдуарда.

– Нет, – улыбнулся он и поманил украшение к себе.

Оно послушно скользнуло к нему. Кончики пальцев Эдуарда при этом слегка светились.

– Это какая-то магия? – я судорожно в голове перебирала все возможные дары, которые давали возможности телекинеза, но выходило, что ни один из них не принадлежит его величеству.

Я уже знала, что Эдуард владеет боевой магией, это не было секретом, в отличие от его способностей порталиста. И дополнительная тайные возможности в области слабого ментала, о которых король сам мне признался.

– Отчасти. Слабая кровь лидванцев все же дает о себе знать.

Не такая уж и слабая, захотелось возразить мне. И после Каэллы не раз случались династические браки с имперскими наследниками. И если наши принцессы уезжали в Лидванию, то наши принцы добавляли лидванскую кровь в правящую династию.

И вот опять очередная свадьба на горизонте.

А Эдуард приходит по ночам ко мне.

Бессердечный. Король до кончиков ногтей.

Нас волнуют только собственные желания!

«Ходит-то ходит, а толку никакого…» – проворчал голос в моей голове, заставив меня неожиданно смутиться и потерять запал к ссоре.

Усилием воли отогнав неуместные мысли, я вернулась к делам насущным.

– Лидванская кровь… – задумчиво повторила я вслед за Эдуардом.

Кровная магия имперцев кое-что объясняла, учитывая то, что я узнала о своей матери. Выходит, я наполовину лидванийка.

– А ты… – решилась спросить я, – ты знал о моем происхождении?

– Разумеется, – Эдуард откинулся обратно на подушки, потеснив меня на моем ложе.

Даже не знаю, что возмутило меня больше: его поведение или его ответ.

– Стало быть, ты догадывался, что причина моих проблем с магией может быть именно в этом? – вкрадчиво уточнила я.

– Скажем так, предполагал, – пробормотал его величество, закрыв глаза. Он в целом выглядел как человек, который собрался доспать пару часиков.

Но я не унималась:

– И тебе ни разу за все годы не приходило в голову сказать мне о своих предположениях?

– Приходило, Амелия, – холодно ответил Эдуард.

– И? Почему ты молчал? Ты же знал, как это для меня важно! Сколько слез было пролито бессонными ночами! И при этом у тебя язык повернулся попрекнуть меня слабыми способностями!