Шрифт:
Руки худого мужчины, который шёл сбоку, показались знакомыми: пальцы длинные и белые, с аккуратными квадратными ногтями. Дядя Гоша? Мира взглянула исподволь на лицо. То утопало в чёрной кудрявой бороде, из которой торчал большой южный нос. На электрика совсем не похоже.
Это было странно: Мира обычно не ошибалась. Хотя есть же одинаковые лица – почему не быть одинаковым рукам?
Образовался затор. Винч споткнулся, обронил очки, на них тут же наступили. Одно стекло вылетело, другое треснуло, однако он подобрал и упрямо надел снова. Пассажиры шли через автоматические ворота-металлоискатели, патрульные дроны вились вокруг, сканировали поклажу. Рядом полицейский, по виду японец, крутил роллю. Другой, сутулый, уткнулся в томик с готическими буквами серебром: «М. Булгаков».
Мира уже видела бумажные книги, дома в Москве таких было целых три: «Библия», «Высказывания» В. Жириновского и «Сопромат». Отец разрешал их листать только в белых шёлковых перчатках и только за специальным столом.
Полицейский же нагло откусывал шаурму и масляными пальцами хватался за страницы, мял их. Скорее всего, книжку он конфисковал у какого-то несчастного пассажира.
Чтобы не вызывать подозрения, Мира разделила компанию на пары. Они с Тиэрой проскочили через рамку первыми, никто не обратил внимания. А вот на рюкзак Араума патрульный дрон загудел.
Ещё не хватало!
Полицейский с роллей приказал открыть поклажу, развинтить тубус. Узкие глаза превратились в щёлочки:
– Что это?!
Селёдка плеснула, окатив его брызгами.
– Еда в дорогу, не более трёх килограммов на человека, – отчеканил Винч заученную фразу.
Мира вернулась, показывая: их четверо, а двенадцать кило провизии – вполне в пределах нормы.
– Хрен зелёный, а не еда! – веселясь собственной шутке, отвечал японец. – Браконьеры?
– Еда, – Винч стоял на своём.
Рыба ещё раз ударила хвостом, и тубус бы свалился, но Араум успел подхватить. Он запустил руку внутрь, вытащил бьющуюся селёдку и в одно мгновение проглотил.
Японец пошатнулся от увиденного. Сутулый упустил книжку, она грохнулась о бетонную платформу.
– Еда, – показал на тубус Араум, не удержался и мигом оприходовал ещё одну рыбину, не оставив и хвоста.
– Как ты это делаешь?!
Араум как ни в чём не бывало проглотил подряд четыре селёдки. От его подошв тёк ручеёк, только никто этого, похоже, не замечал.
Японец начал тихо материться, но сутулый вдруг выкрикнул ему в ухо:
– Заткнись! Пусть идут.
Когда добрались до эскалатора, Мира краем глаза заметила: сутулый что-то горячо втолковывает японцу, тот же в ужасе приседает всё ниже. Она покосилась на улыбающегося Винча в клетчатом пиджаке и с разбитыми очками, на толстенького Араума…
Вдруг шестерёнка в голове встала на место. Мира принялась хохотать, зажимая рот ладонью.
– В чём дело? – насторожился Винч.
– Долго объяснять, – отдышавшись, проговорила она.
Глава 5
Полковник Иван Буровой, позывной «Бурый», взмахом руки послал коня на Е12. Голографическая фигура мигнула и заняла чёрную клетку на столе. Александра, собственноручно выпестованная нейросеть, взяла минуту на подумать. Бурый не любил спешных партий.
Помешивая двойной эспрессо, он крутил в голове последнее донесение агента.
Бегемот, Коровьев. Бред какой-то. Всю охрану вокзала надо бы проверить на употребление запрещённых препаратов. Распустили сотрудников, сплошной бардак на Сахалине. Администрация мышей не ловит, убрать бы всех к чёртовой матери, да себе дороже лезть в дела князя Никитского.
По крайней мере, пока не найдутся веские основания, на которые Москва не сможет закрыть глаза.
Князья появились лет десять назад, когда должности отдельных губернаторов и мэров стали наследственными.
Российская Федерация медленно превращается в Империю, но сколько десятилетий на это потребуется, и не выберет ли государство какой-либо иной путь развития – не ясно.
Полковник глотнул несладкий и терпкий кофе, встал рывком. Искусственная нога мгновенно отпружинила от пола, а вот в живом колене хрустнуло. Бурый помассировал его, пытаясь унять боль. Аукаются донецкие окопы, ничего не попишешь.
Дохромал до окна, за которым простирались новостройки, сверкающие в полуденных лучах. Нехорошо, что погранцы упустили американский корабль. Цензурных слов не найти, нарушение всех соглашений! Но ради чего? Какая информация понадобилась коллегам из АНБ на пустынном берегу детского санатория?
Украдены пятеро человек, обнаружено четыре трупа. Все связаны с Екатериной Куравиной, двойной эмигранткой: в семь лет мать с отцом вывезли её из Москвы в американский Сиэтл, в сорок пять она вернулась на родину. Три тома её пухлого дела досталось Бурому от предыдущего начальника Сахалинского отдела ФКВД, майора Серебрякова.