Между ними встал Араум.

– Наша Мира не виновата, – сказал он проникновенно. – Наша Мира никого не убивала.

Пробормотав «простите», Тиэра замолкла. Только из-за внезапного страха в её голосе на душе стало ещё поганей.

Официант не обманул, возле Центрального рынка действительно стояла палатка с надписью: «Живые улитки». Рядом курила продавщица, она заявила:

– На сегодня всё, душа моя, привоз с утра в понедельник. За рыбой идите прямо и направо, спросите Ли Дже Хуна, у него пищевой принтер.

Ли Дже Хун оказался высоченным детиной с рыжими усами и в заляпанном красным переднике.

– А почему… – начала Мира, пытаясь вызнать происхождение необычного имени, но мужик посмотрел хмуро и перебил:

– Мать дорамы любила. Что вам распечатать?

За его спиной блестел хромом агрегат повыше кухонной плиты, с двумя окошками – сверху и снизу. Над ним висели разноцветные пакетики.

– Нам бы рыбу, только из белка, но чтобы выглядела как рыба и по вкусу такая же.

– Образец, – потребовал Ли Дже Хун.

Винч развернулся к брату.

– У Араума кончилась еда, – сокрушённо прогудел тот.

– У тебя же был весь наш запас, – застонал Виктор Сергеевич. Его лицо страдальчески скривилось – Винч явно не справлялся со своим мимическим лобстером. Плюнув на ладонь трепыхающуюся сайку, предупредил: – Последняя.

Усы Ли Дже Хуна удивлённо встопорщились. Однако продавец молча взял бьющуюся рыбу, сунул в верхнее окошко. Оно закрылось, аппарат загудел. Через три минуты притихшая сайка выпала из нижнего окошка, Араум её тут же проглотил.

Вытерев нос тыльной стороной мясистой ладони, Ли Дже Хун откинул панель спереди и вытащил картонную подставку. На ней отблёскивала рыбка с изогнутым хвостом.

Араум склонился к картонке и подхватил языком чудо-изделие.

– Манипуляторы используй, – в который раз напомнил Винч. – Ну как?

Вся компания сгрудилась вокруг Араума. Покупатели, привлечённые собранием, пристраивались рядом, вытягивали шеи и вопрошали: «Чё дают?» Полная дама с роботележкой встала за Мирой и велела подходившим не нарушать очередь. Небритый дед в бескозырке принялся с ней спорить.

Пару минут из живота туриста доносилось только бурление и чавканье. Араум заявил:

– Похоже на голотурию. Ещё!

Винч просиял, и Мира смахнула со лба пот. Оставалось заказать штук двадцать распечатанных рыбёшек.

И тут Араум рухнул, как столб, спиной на асфальт. Дама завизжала, её роботележка не поняла команды и принялась крутиться, разбрасывая картошку.

– Травят народ! – выкрикнул дед.

Рынок заволновался. Мира поискала взглядом Ли Дже Хуна, но увидела только грязную простыню, из-под которой мигали огоньки агрегата.

Виктор Сергеевич уже стоял на коленях. Он совместил свой рот с раскрытыми губами «туриста». Судя по движениям их голов, Винч пролезал щупальцами через узкое горловое отверстие, чтобы помочь брату.

Покупатели притихли. Десятка два смартиков взмыло над головами и снимало происходящее. Дама ещё и комментировала:

– Что вытворяют, что вытворяют! Центральный рынок, белый день.

– Да то искусственное дыхание, много ты, кошёлка, понимаешь, – вступился дед.

Лицо дамы застыло, словно она тоже съела своего мимического лобстера. После её высказывания насчёт умственных способностей «всяких некоторых» завязалась перебранка, дед замахал руками, другие поддержали. Дама включила у тележки боевой режим, та принялась отпихивать противников, крутясь при этом.

Мира поднырнула под локти деда, пропустила над головой залп картошки. Добравшись до Винча, оторвала его от лежащего. Втроём с Тиэрой выволокли из толкучки Араума, пристроили в лавке Ли Дже Хуна за стендом с пищевым принтером.

– Я передал Арауму своих рачков, они скоро отфильтруют яд, – сообщил Винч. – Но лучше больше не экспериментировать.

– Да я больше с вами вообще никуда не пойду, кринж! – не выдержала Мира. – Тебе надо было при всех это делать?

– Что делать?

Судя по удивлённо поднятым бровям Винча, он совсем не понимал проблемы.

Мира вздохнула: опять стыда не оберёшься. Наверняка попало на видео, что она тоже с этими чокнутыми «туристами», одноклассники на Ютубе увидят, начнутся подколки.

Мира почувствовала, насколько устала. Лучше всего – сбежать. Осьминоги не найдут её в чужом городе. Тихо загнутся где-нибудь в подворотне из-за своих выкрутасов.

Что-то холодное тронуло её запястье: оказалось, пальцы Виктора Сергеевича. Он смотрел умоляюще. Винч заговорил напрямую, без переводчика, в щелчках билось отчаяние: