Ночь прошла спокойно, а утром дорогу перекрыли всадники на птицах. Было их около пяти десятков, они вопили, улюлюкали и воинственно махали копьями. Потом в один момент все вместе сорвались и понеслись на лагерь… чтобы застрять в болоте. Многие выпали из своеобразных седел и ползали в грязи. Прокс посмотрел на то, как перепачканные демоны, забыв обо всем, тщетно пытались выбраться из ловушки. Потом спокойно пошел к эвбереям. Топь исчезла, но дорога была еще вязкой. Грапп встал неподалеку и стал смотреть на них. Поняв, что демоны так бессмысленно возиться могут еще очень долго, крикнул:

— Кто тут старший?

От отряда отделился рогач более крупный, чем другие, и осторожно пробрался к Проксу. Был он уже немолод, шерсть на теле во многих местах серебрилась. Он, ничего не говоря, смотрел на Алеша.

— Я старший охраны каравана Грапп. Чего хотят твои демоны? — спросил он.

— Я второй старейшина Мой-шан, мы пришли наказать виновницу, посмевшую напасть на мужчину.

— Скажи, уважаемый Мой-шан, можно ли считать мужчиной того, кого смогла побить женщина? — Грапп с интересом ждал ответа.

— Вообще-то нет, Грапп, — засмеялся демон. — Но он сын первого старейшины. А это позор для отца и бесчестье для сына.

— А как у вас смывается позор, уважаемый Мой-шан? — Прокс понял, что второй старейшина что-то затеял. Догадаться было нетрудно по его хитрой роже, и участвовать в этом нужно будет кому-то из его отряда.

Седой демон, прицениваясь, посмотрел на Граппа.

— Как и везде — кровью.

— А что нужно сделать, чтобы не воевать со всем племенем? — в открытую спросил Грапп.

— Обвинить первого старейшину в том, что он не воспитал мужчину. Подойти к тотемному столбу племени и произнести слово. Потом поединок.

— А потом мы спокойно уйдем отсюда, так?

— Так, воин, — кивнул головой старик.

— Сурна! — позвал Алеш ведьму. — Пошли со мной. Веди, уважаемый Мой-шан, к столбу.

— А женщина тебе зачем? — Старейшина с удивлением смотрел на Граппа.

— Она объявит слово и будет сражаться. Ты же этого хотел, старейшина?

Поселок напоминал стойбище кочевников. По кругу располагались юрты, в центре стоял тотем, увешанный черепами и расписанный рунами. У большой и богато убранной юрты их встречал крепкий демон в длинной рубахе из тонко выделанной кожи, украшенной магическим орнаментом, с посохом в руках. Навершие посоха изображало голову дракона.

— Мой-шан, ты зачем привел сюда чужаков и где голова женщины, поднявшей руку на мужчину? Ты, наверное, от старости забыл наши обычаи? — спросил он гневно второго старейшину.

— Это та женщина, что побила твоего сына, — с усмешкой ответил Мой-шан.

— Не говори ерунды, она не могла его побить. Я воспитал достойного воина!

В это время Сурна спокойно подошла к столбу, прикоснулась к нему и громко выкрикнула:

— Твой сын не мужчина, он слабее женщины! Я сказала!

— Что скажешь, Солгон-шайтан? — На первого старейшину, усмехаясь, смотрел Мой-шан.

— Поединок, — проскрипел глава стойбища. — Здесь и сейчас. Эта самка поплатится за свои необдуманные слова!

Он поднял посох, и в то место, где стояла Сурна, с неба обрушился огонь, выжигая траву и превращая ее в серый пепел. Но девушки там уже не было, она невероятным образом оказалась за спиной Солгон-шайтана и щелкнула пальцами. На старейшину обрушился "небесный молот". Встретившись с защитой демона, он заискрился и развеялся. Обернувшись, Солгон-шайтан ударил посохом по земле, и от него в сторону ведьмы побежала трещина, наполненная горящей магмой. Но Сурна опять исчезла и оказалась рядом со старейшиной. Ее меч без труда вошел в живот старца. Она провернула его и ногой оттолкнула демона от себя. Он упал на землю и, собирая выпавшие внутренности обратно в живот, заскреб руками по траве. Резкий взмах клинка отсек ему голову и оборвал мучения. Поверженный еще немного посучил копытами и затих.

— Предки судили по справедливости! — громогласно объявил Мой-шан. — Если эвберей не смог совладать с женщиной, он недостоин зваться мужчиной.

— А как же закон? — заорали несколько молодых демонов.

— Закон гласит: если женщина поднимет руку на мужчину, ее надлежит убить побитием камнями. Ибо она не чтит законов предков. Но там же сказано, что мужчина должен силой усмирить женщину. Кроме того, — усмехнулся старейшина, — женщина рукой его не била.

— Эту женщину не смог усмирить Анур-шайтан. Он не мужчина. С ней не мог совладать в поединке Солгон-шайтан. Она расправилась с сыном и отцом. Ей надлежит выказать уважение как сьюре! Кто оспорит ее право? — Второй старейшина внимательно посмотрел на соплеменников. Как он и ожидал, после расправы над главой племени желающих не нашлось.

— Вы оправданы, сьюра, — поклонился Сурне Мой-шан и повернулся к Проксу. — Здесь вас не тронут, но молодежь обижена, будьте готовы к нападению на своем пути, — сказал он едва слышно.

Тот только кивнул головой.

В лагере было тихо, караванщик не выходил из шатра, носильщики отдыхали, отряд Прокса был во всеоружии, но сидел у костра, не выказывая тревоги.

Главный краур, заметив подошедшего Граппа, поднялся и приблизился к нему:

— Хозяин сказал, чтобы сразу, как ты вернешься, свернули лагерь и были готовы выступать. Твои воины и мои крауры уже собраны, сейчас сложат вещи караванщика и пойдем.