В середине ночи Жур встал и тихонько пополз из лагеря. Одна из теней хотела его задержать, но Алеш остановил ее:

— Не трогай, пусть идет, но проследи за ним, — передал он по амулету.

Грапп долго лежал, прислушиваясь к звукам ночного лагеря. Он почти засыпал, когда поступил сигнал от нейросети: погас зеленый маркер с цифрой "семь". Находясь в полудреме, он не сразу сообразил, что это могло означать. Но потом по сознанию ударила вспышка: он лишился одного бойца. Долгая и опасная работа полевым агентом приучила его не бежать сломя голову разбираться с ситуацией. Бойца уже не вернешь. Он запустил сканер в режиме обратного воспроизведения. Вот загорелась зеленая цифра "семь". Воин находился на посту. Рядом нет никого, все отмечены на своих местах. Бойцы спят в палатках, толстый демон тоже у себя в шатре, его охрана у входа. На другом конце лагеря бодрствует ведьма Корна. Сканер не показывает наличия посторонних. Он открутил картинку до момента, когда хвостатый удрал из лагеря, и остановился. Выскользнув из палатки, неслышно отправился к воину охранения, буквально сразу за его спиной оказалась чья-то тень.

— Что-то случилось? — спросила она шепотом.

— Шарган умер, — тоже шепотом ответил он.

Часовой сидел у камня и смотрел в темноту пещеры широко открытыми мертвыми глазами. Прокс внимательно осмотрел тело и не нашел видимых следов, указывающих на причину смерти.

— Листи, девочка, проснись, — послал он сигнал по амулету. — Корна, осмотри все в округе, может, найдешь что-то подозрительное.

— Что случилось? — неслышно появилась рядом Листи.

— Шарган умер. Листик, осмотри тело, только тихо. — Он несильно сжал ее руку.

Девушка обошла вокруг безучастно сидящего воина.

— Алеш, у нас проблема, — сказала она. — На Шаргана наложено заклинание отложенной смерти. Подожди, я еще посмотрю. — Девушка присмотрелась к убитому. — Сними с его спины щит, — попросила она.

Грапп осторожно поднял щит и расстегнул ремень, которым он крепился. Демоница нагнулась, и в ее руках оказалась тонкая игла.

— Вот что стало причиной смерти, — сказала она, показывая Граппу маленькую иголку.

— Что это? — спросил он.

Листи осторожно переломила иглу и выбросила ее в темноту.

— Я даже не знаю, как тебе объяснить, дорогой. Это древнее заклятие, наложенное на иглу, но не просто заклинание, это специально собранная эманация смерти при жертвоприношениях. Такие обряды сопровождались долгими пытками и муками жертв. Попадая в тело, игла не вызывает боли, но постепенно выпивает жизнь. Жертва слабеет, ничего не чувствуя, и в конце концов умирает. Поэтому и называют "отложенная смерть".

— Листик, если ты знаешь про это заклятие, может, сообразишь, как игла могла попасть Шаргану на спину? — с надеждой спросил Грапп.

— Не знаю, родной, только прошу тебя, будь осторожен. — Она с мольбой всмотрелась ему в глаза.

Сенгуры хоронили воина по своим обычаям. Прокс стоял в стороне, его отряд понес первые потери не в бою, воина убили коварно. Незримый убийца не оставил следов, кроме маленькой иглы с "отложенной смертью". Демон обводил взглядом молчаливо стоящих крауров и собиравших шатер охранников демона, которые остались полностью безучастны к происшедшему. Он понимал, что убийца находится здесь, среди своих, и не мог понять, кто этот хитрый и коварный враг.

Древесник, услышал зов и, не в силах противиться ему, пополз из лагеря. Выбравшись из круга света, который давал горящий костер, он встал на четвереньки и быстро побежал прочь. Он бежал, тихо подвывая от страха, но не мог преодолеть силу зова, который неодолимо тянул его и указывал путь.

Он пробежал всю пещеру и углубился в неширокий извилистый тоннель, уходящий в сторону и вниз от основной дороги. Демон двигался, не останавливаясь, меняя направления, не помня дороги, уходя все ниже и ниже, пока перед ним не появился сам источник зова. Жур встал на ноги и поднял голову. Перед ним стояла очень красивая демоница, полностью обнаженная, смотревшая на него красными горячими глазами.

— Ты пришел, любовь моя, — нежным чарующим голосом пропела она. — Я так тебя ждала.

Ее голос обволакивал, проникал внутрь самого существа и вызывал волну восторга и обожания.

— Ты готов, любимый, сделать для меня то, что я попрошу?

— Готов, любимая, — переполняемый желанием, ответил древесник, его хвост нервно стегал по ногам, глаза закатились в экстазе.

— Возьми этот кинжал и воткни ее в хумана, — она протянула ему узкую заточенную кость. — А потом приходи сюда, любимый.

Жур взял кость, посмотрел на нее. В его душе происходила борьба двух желаний: исполнить волю одной любимой и не навредить другой. Он запутался, не понимая, что ему делать, его сознание раздваивалось. Одна любимая предлагала убить хозяина, другая приказывала защитить его.

— Я не могу, — растерянно ответил он и поднял печальные глаза на демоницу.

— Что-о? — раздался пораженный голос, в котором не было больше очарования. Красавица злобно зашипела и подняла руки.

В это время от стены отделилась тень и набросилась на сверкающую глазами обнаженную обольстительницу. На глазах пораженного Жура девушка с чарующим голосом превратилась в серую костлявую тварь с непомерно длинными худыми ногами, сидящую, как лягушка. Ее морда злобно скалилась, из огромной пасти вырывалось зловонное дыхание. Завизжав, она стала отбиваться от нападавшего. В ее руке была большая дубина, которой она очень ловко пользовалась, отражая удары меча. Тварь то и дело поочередно выбрасывала несуразно длинные ноги, стараясь попасть по ведьме. Двигалась она тоже как лягушка, совершая прыжки. На застывшего столбом древесника сражающиеся противники не обращали внимания. Ведьма атаковала мечом и периодически пыталась применить магию. Но верткая тварь не давала ей этой возможности.