– Вот и с-славно, т-тряси души, если н-найдешь, а я п-пойду, п-поработаю.

– Постой, – крикнула ему в спину Кира, – Скажи, пожалуйста, что Эрик делал в Альфавилле?

– На экскурсию п-приезжал. В н-нашем гуманитарии внезапно п-проснулся интерес к т-технологиям.

Дедушка Август встретил Лизу в кресле. Сесть внучке он не предложил.

– Здравствуй, моя девочка! – старый Райт выцеживал слова сухо и апатично, противореча их приторному содержанию. – Мы не виделись столько лет! Сколько, Анна?

Он даже не повернул голову в сторону дочери.

– Тринадцать, со времен развода.

– Тринадцать лет, – Август не поменял интонацию, – целая вечность. Прости меня, девочка, за это.

– Лиза, радость моя, присядь, выбери место поуютнее! – засуетилась вдруг мать.

– Нет, нет, подожди, – вяло осадил ее Август. – Я хочу рассмотреть как следует мою внучку. Не обижайся, дитя, зрение уже не то. Постой пока здесь. Ты еще успеешь отдохнуть с дороги.

Лиза молчала. Она успела насидеться в такси, и теперь была согласна не только постоять, но и пробежаться. Однако близость родственничка по материнской линии откровенно тяготила.

– Мне стыдно, – продолжал бесцветно распинаться дедушка, – за эти тринадцать лет. Ты ведь меня не помнишь, не можешь помнить. Но это не совсем моя вина. Мы тебя любим, девочка. Ты понимаешь?

На минуту гостиную заполнила тишина.

– Молчишь? Ну да, я знаю, у тебя проблемы с общением. Возможно, если бы ты провела эти годы под нашей крышей, – Август демонстративно-осуждающе посмотрел на дочь, – мы смогли бы что-то изменить, вылечить, – еще один взгляд-затрещина в сторону Анны.

Лиза села на пол, скрестив под собой ноги. Настала очередь Анны гневно взирать на отца.

– Устала, детка, – откликнулся тот. – Ну, отдохни.

Август потряс над головой старомодным бронзовым колокольчиком. В гостиной материализовалась горничная-андроид.

– Глория, покажи Лизе ее покои.

– Не надо, Глория, – встряла Анна, – я сама отведу.

Последующую дуэль взглядов Август явно проиграл.

– Ступай за мной, милая, – Анна вылетела в коридор в своем летающем тазу. Лиза последовала за ней.

«Покои» разительно отличались от аскетичной комнаты в особняке Мо. Стены, обтянутые бордовой тканью, занавес того же цвета над кроватью, резной шкаф с финтифлюшками во всю стену.

– Устраивайся, милая! Прости, мы второпях не прихватили твои вещи. Я кое-что подобрала, посмотри в шкафу. Надеюсь, не перепутала размеры. Если что не подойдет, зови Глорию. Там есть кнопка у кровати. К сожалению, – Анна моргнула, – барахлит интерфейс, так что связь с внешним миром через Глорию. Там, за шторкой, ты сможешь освежиться, душ и прочее. Глория принесет тебе перекусить. Сегодня у нас запланирован ранний обед, мы позовем. Располагайся. И звони, если чего-то захочется, чего угодно! Ты дома!

Анна пролетела метр в сторону двери, но вдруг вернулась.

– Я приготовила тебе подарок в честь нашей встречи.

Лиза вспомнила ужасного фиолетового слона. «Это будет кукла, говорящая, в платье с оборками. И париком».

– Я поняла, что прошлый подарок тебе не понравился, – продолжала Анна. – Надеюсь, что в этот раз нашла что-то получше. Возьми на память о поездке на Луну.

Анна наклонилась (Лизу поразило, на какие маневры способен таз) и протянула дочери синюю бархатную коробочку. Потом, не глядя на реакцию девочки, удалилась.

«Кольцо, что ли? Не понимаю!»

Лиза раскрыла коробочку. Там лежала серебряная монета. С одной стороны была изображена женщина в короне, с другой – космонавт спускался по лестнице на лунный грунт. «Маленький шаг для человека и огромный для человечества». Лиза закрутила монету по журнальному столику.

Все живые обитатели комплекса «Лунный Оазис» успешно переправились на орбитальную станцию. Паром состыковался со станцией ровно в час ночи по расписанию. К счастью, основной наплыв пассажиров пришелся на открытие комплекса, часть из них не осталась ночевать, отправившись на Землю восьмичасовым рейсом, тем же, на котором отбыла съемочная группа А-Стайлс.

Это позволило парому, прибывшему в час, забрать две трети эвакуированных, затолкав их на борт в режиме «сельди в бочке». Даже при таком удачном стечении обстоятельств, оставшиеся люди разместились на станции без малейшего намека на комфорт. Синтезатор кислорода и система очистки воды позволяли беженцам выжить в железной коробке, висящей в пустоте, около восьми часов. Еды на такую ораву на станции не хватало.

Технический карантин, упомянутый капитаном Полсоном, означал, что весь багаж, кроме ручной клади, остался в Оазисе. Главным образом запрет касался роботов. Управляющий комплексом Кларк Бернс настолько впечатлился меморандумом луддитов, что следил за деятельностью этого движения с параноидальным вниманием. Паранойя принесла плоды в тот момент, когда Бернс с первых признаков распознал в сбое систем работу вируса. Чтобы спасти станцию, паром и сотни жизней, он категорически пресек попытки забрать любую технику. О вместимости парома или станции он в тот момент не думал. Когда гости пытались бунтовать, он уверял их, что оставшееся имущество будет отправлено отдельными челноками, и напоминал им об обязательной страховке, которая входит в билет на паром. Так ему почти удалось избежать паники.