Обменявшись взглядом с арабом, Николь снова принялась за завтрак, считая, что на сегодня все спектакли сыграны, но она опять ошиблась. Один из зрителей, сидящих за соседним столиком, который утром в составе делегации побывал в номере, сейчас подогретый увиденной сценой, поднялся и поступью хозяина жизни подошёл к их столу.

Араб устало вздохнул и представил подошедшего Николь:

– Это Зишан - мой двоюродный брат, его отец шейх и он управляет этими землями. В номере я не успел вас познакомить, но, полагаю, ты с ними и так знакома.

Он заметил, каким тревожным стал взгляд Николь и как она напряглась.

– Вижу ты много чего позволяешь этой женщине, а проще говоря, шлюхе, которую, не стесняясь, усадил за свой стол. Не думаю, что твой отец будет рад такому кругу общения.

– Брат, следи за своим кругом, а ко мне не лезь. Я сам решаю, кого приглашать за свой стол. Поверь, с тобой бы я завтракать не стал.

– Когда натрахаешься, я не побрезгую и заберу эту шлюшку себе. Может быть, она тебе не говорила, но мы с ней уже пересекались как-то в одной плоскости, правда я тогда был не в адеквате, так что ничего толком не помню, вот и освежу воспоминания.

– Упс! – выдохнула в этот момент Николь, виновато наивным взглядом, глядя в глаза стоящего почти в плотную к их столу, наглого и ненавистного обидчика.

– Что за «упс»? – процедил сквозь зубы непрошенный гость.

Девушка молча скосила глаза вниз. Араб только успел заметить, как она быстро убрала ладонь с большого красивого тюбика с томатным кетчупом. Кетчуп всегда был у них на столе, потому что мужчина, сидящий напротив, заказывал эту приправу именно в исполнении известного иностранного производителя. А ещё он заметил, как от удивления расширяются глаза его брата, смотрящую на девчонку.

– Что это у тебя на штанах? – спросил шейх, подходя к сыну, решив в самом зачатке предотвратить возможный скандал, зная взрывной характер своего отпрыска и то, что он решил снова затащить в свою постель девчонку. Идея очень не нравилась шейху, ему и в прошлый раз кое-как удалось замять скандал, тем более, что Фаттах – отец девчонки, сложил с себя все полномочия и стал настоящим затворником, ни под каким предлогом не покидая своего дома и не принимая никого, даже шейха. Это вызвало немало вопросов и пересудов, что никак не укрепляло авторитет правящей семьи.

– Где? – Зишан машинально провёл по ремню и, как и все мужики, автоматически проверил ширинку. Его рука размазала по ней какую-то вязкую субстанцию, от чего непроизвольно брезгливо скривился и посмотрел на свои пальцы. Они были покрыты чем-то красным, и на ширинке, красовалось большое размазанное красное пятно.

– Не понял, - нахмурился Зишан. – Это что?

– Похоже, это месячные, - сочувственно и очень натурально смущаясь, пролепетала Николь, - могу поделиться. У меня всегда есть на всякий пожарный.

Говоря, девушка порылась в своей маленькой сумочке и достала плоский квадратик шириной с ладошку, положила его на стол и аккуратно одним пальчиком пододвинула к краю прямо напротив замершего и не верящего своим глазам Зишана.

– Бери, хорошие прокладки, ультратонкие.

Араб под взглядами своих родственников и других любопытных посетителей сам покрылся красными пятнами и, уже не задумываясь над последствиями, ринулся к Николь, которая моментально юркнула под стол и вынырнула уже со стороны своего знакомого.

– Ты, ты, ты ..., - задыхаясь от ярости, на весь ресторан заорал Зашан, сжимая и разжимая кулаки, словно готовясь к бою.

– Что я? – смело, глядя ему в глаза спросила Николь. – Я тебя не избивала до полусмерти, не насиловала и не выставляла это при всех своих знакомых и при моём отце, как великую победу и достижение. Ты растоптал мое достоинство, унизил меня прилюдно, теперь ты побудь в моей шкуре, почувствуй разницу, когда вытираешь ноги ты, а когда их вытирают об тебя. А я всего лишь пошутила, но я выросла в другом обществе, где от того, что ты мужчина совсем не значит, что ты господин. А обижать женщину – это вообще большой и непростительный грех.

Её пламенную речь слушал весь ресторан, который сразу замер, услышав рёв араба. После того, как Николь села, в большом безупречно оформленном зале вначале послышались единичные хлопки, которые тут же переросли в настоящую овацию. Её поддержали не только женщины, но и мужчины.

– Тебе, Николь, позавидовал бы любой артист, - хмыкнул сидящий рядом араб.

– Я старалась, - потупив глазки и скатывая в трубочку, лежащую на столе салфетку, ответила девушка.

– Только не делай так больше. Нельзя, - араб ласково сжал её руку под столом.