Николь расслабилась настолько, что полностью погрузилась в мир собственных ощущений, не замечая того, что делал араб. Почувствовав резкую боль, сама не ожидая того, громко вскрикнула, когда его стальной стержень прошил её тело, войдя стремительно и на всю длину. Заметалась, пытаясь вырваться, выныривая в реальность. Но только это было невозможно. Сильные мужские руки держали её намертво в своих объятьях. И Николь заплакала.

– Мне больно, отпусти меня. Очень больно.

– Нет, - прозвучал в темноте твёрдый ответ. – Не сейчас, лисичка.

Она почувствовала, как мужские губы начали страстно целовать её, почувствовала, как язык слизывает её слёзы и боль, заменяя чем-то другим, сладким и желанным.

– Ты сейчас привыкнешь, успокойся, твоё тело подстроится под моё. Этой боли нельзя было избежать, мой член далеко не маленький, поэтому я так долго старался максимально расслабить тебя.

Николь помнила, как продолжала просить отпустить её, как ей было больно и эта боль не уходила, но мужчина, не останавливаясь, целовал и гладил, ничего не слушая. Немного подождав, он начал двигаться, добавляя боли и невыносимого желания вырваться. Его член был слишком большим, чтобы дарить удовольствие и в какой-то момент Николь перестала сопротивляться и впала в какое-то состояние чуть ли не анабиоза. Всё что происходило, происходило для неё совсем в другой реальности, Николь только реагировала на какие-то изменения. Вот араб остановился и, вытащив член, кончил в свой кулак. Что-то говорил ей, а она не понимала ни единого слова. Он начал снова целовать её, что-то снова говорить, но и это как будто было от неё далеко и совсем не касалось. Николь почувствовала движение, и осознала, что оказалась в маленькой ванной комнате, только тогда, когда на неё хлынул поток прохладной воды. Словно очнувшись, девушка, ничего не понимая, судорожно хватаясь за плечи араба, спросила:

– Что это было?

– Бл@дь, да что это такое?
– выругался охранник и снова встал вместе с ней под струи прохладной воды.

Николь прижалась к нему, ища защиты и тепла, что очень понравилось арабу.

– Лисичка, ты пришла в себя?

– Ага, - только и смогла вымолвить Николь.

– Больно?

– Не знаю, - прошептала, опять хватаясь за огромные плечи и практически повисая на охраннике.

– Пойдём в кровать, лисичка.

Араб бережно отнёс Николь в постель, сам лёг рядом и укрыл одеялом. Словно маленький ребёнок девушка, уткнулась ему в плечо и почти мгновенно засопела, уставшая от переживаний и нервных всплесков.

Долго молодой мужчина смотрел невидящими глазами в потолок, учитывая, что вокруг за это время ещё сильнее сгустилась тьма. Он ничего не понимал, чувствуя, как в душе разливается тепло, которого раньше никогда в жизни не ощущал.

– Я приду вечером, - прошептал араб и, поправив одеяло, стал одеваться.

Впервые взрослый мужчина не торопился уходить, оставляя девушку одну. Он бы забрал её с собой, только ещё никогда никого не присваивал себе, вот и сейчас, наклонился, поцеловал и прошептал:

– Лисичка, спи, я не хотел тебя обижать. Я всё исправлю, ты забудешь эту боль.

Глава 5.

Когда Николь проснулась, то, судя по теням на потолке, уже был день. На столе она нашла пакет с едой и с удовольствием съела хоть и холодный, но очень вкусный рис с овощами и мясом.

Внизу живота всё тянуло и болело, и Николь весь день провела в кровати, сил ходить по камере не было. Удивилась, что кровать застелена совсем другим бельём, не тем очень дорогим и тонким, которое ей запомнилось на ощупь. Ночью она ничего не почувствовала. Не слышала, как араб, встав, аккуратно перекладывая её, перестелил постель, забрав шёлковые простыни, на которых отпечатались следы их первой близости. Другое бельё было не таким дорогим, как могла определить Николь, но всё равно очень приятным, мягким и чистым. Вот только на нём не было запаха мужчины, а ей так хотелось снова почувствовать этот личный фетиш.

Николь лежала и вспоминала всё, что произошло ночью. Она ни о чём не жалела, даже не смотря на испытанную боль. Единственное, что хотелось сейчас Николь, это, чтобы араб вернулся. И он вернулся. Как только тени вытянулись на потолке, щёлкнул замок и вошёл её личный охранник и теперь уже любовник. Она замерла, не зная, как себя вести и в душе откровенно радовалась, что сейчас он не видит её полыхающего от стыда лица.

– Лисичка, - тихо прошептал араб, - иди ко мне. Я так соскучился.

Николь словно сумасшедшая кинулась в объятья араба.

– Я так ждала тебя, так ждала. Думала, что ты не придёшь, что после этой ночи передумаешь. Я такая неумелая.

– Глупенька, маленькая лисичка, как я мог не прийти. Ты моя, ты теперь на всю жизнь моя.

Он и сам не отдавал себе, что говорил, но всем сердцем тянулся к этой незнакомой девчонке.

– Нет, не говори глупости, я твоя только на пять ночей. Скажи, ты придёшь завтра?

– Приду. Я схожу с ума от тебя, от твоего запаха, и от своей срасти к тебе. Прости, что причинил тебе боль, но по-другому было никак.

– Всё хорошо, немного ещё болит. Я думала, что нам трудно будет разговаривать, а оказалось, что нет. С тобой мне спокойно, от тебя веет какой-то надёжностью.

Немного успокоившись, они ели вкусное мясо, макая кусочки в кисло-сладкий довольно необычный соус. Араб уговорил Николь выпить чуть-чуть рома, закусывая дольками апельсина. Сказал, что она слишком эмоционально всё восприняла и ей нужно немного расслабиться. Вчера она даже заставила его волноваться, когда отключилась в его объятьях.