Я не узнала девушку, которая кричала сейчас в этой камере. Слишком громкая, слишком дерзкая, слишком смело выражающая в слух свои мысли. Всё это для привычной, тихой меня, было слишком. Колотив по стене руками и ногами, легче, к сожалению, не становилось. Если бы здесь была мебель, от неё не осталось бы уже и следа. И слёз уже не осталось, одна пустота и тишина вокруг. Не знаю сколько прошло времени, когда я немного остыла и решила задать следующий вопрос.

— Почему ты называешь себя Док?

— Джереми Эванс действительно умер в ту ночь. Охотники быстрее, сильнее, выносливее обычного человека. У нас лучше развит слух и обоняние чем у них. Я похоронил ту жизнь, стал учиться выживать в новом мире. Каждый охотник после перерождения выбирает себе прозвище как-то его характеризующее. Это делается для того, чтобы наши враги не могли вычислить никакой информации ни о нас, ни о наших близких. Если кто-то еще остался жив конечно. — Последнее он сказал, почти мёртвым голосом, словно опять погружаясь в события той ночи. — Я долго не мог себе ничего выбрать. А тут попал в один клан охотников, таких же зеленых, как и я. Мы учились, много тренировались, ходили на охоту и, конечно, не обходилось без травм. Я брался всех латать. И вскоре так затянуло, что стал сам изготавливать мази, растворы, для скорейшей регенерации. Конечно, на охотниках и так всё быстро заживает, но, если в организм попадает яд, тут уже сложнее. Стал изучать строение человека, сверхъестественных тварей, мне хотелось знать из чего мы все состоим, в чём наши слабости, чтобы потом выгодно использовать. Я разрабатывал яды, порошки, для борьбы с нечистью и весь процесс мне так понравился…

Он на несколько минут замолк, поняв, что увлекся.

— В общем, ребята прозвали меня Доком. Так и привязалось как-то.

— Так ты оказался на лекциях? Тяга к знаниям?

— Да, поначалу, — тяжелый вдох, — потом я ходил туда только, чтобы увидеть тебя, — протараторил быстро, будто мог передумать.

Скажи он мне это ещё несколько дней назад, то расплавилась бы от счастья. А сейчас… Сейчас было так всё равно. Меня словно окунули в чан с ледяной водой, где застыли все чувства и эмоции. Ничего не чувствую, кроме пустоты и обиды, что начинает уже тоже отступать на задний план.

— Если у вас такая быстрая регенерация, то почему у тебя шрам на руке?

— Он дорог мне. Это воспоминание о младшей сестре. Я получил глубокий порез, когда собирал для неё качели во дворе. После того, как обратился, заметил, что шрам затянулся и нанес ножом точно такой же. Но и его на следующий день не было. И в течении примерно полугода я повторял эту процедуру каждый день, и в итоге у меня всё-таки остался шрам. — Спустя несколько минут звенящей тишины, добавил, — он — всё, что у меня есть от прошлой жизни.

Удивительно, как за одним шрамом, порезом, синяком, может скрываться целая история. И действительно, как бы больно и тяжело он тебе не достался, ты не захочешь, чтобы он проходил как можно дольше, храня воспоминания о чём-то дорогом сердцу.

— Почему я… Мы здесь?

Я слышала, как он обронил очередной тяжелый выдох, схватился за волосы, оттягивал их, словно пытался вырвать из себя эти слова. Док, не одному тебе тяжело. Но мне нужно знать всё.

— К нам, охотникам, год назад попала в бункер ведьма. И, как оказалась, не простая, а та самая ведьма из пророчества, что известно большинству сверхъестественного мира. Алиша очень сильная и могущественная и за ней началась охота. С её помощью можно завладеть половиной мира и разрушить его. Самым ярым противником её заполучить — оказался один из влиятельных клановых оборотней, во главе с Виктором и его пешкой — ведьмаком Юлианом. Алек, тот вампир, что обратил тебя, предоставил нам информацию о пророчестве, и устроил нам ловушку — сдал Виктору. Тот взамен обещал освободить его брата. Но после всего, Алише удалось сбежать, Виктор в ярости, а брат Алика у него до сих пор. Этот вампирёныш считает, что в этом виноваты мы, и тем самым решил отомстить.

— Что? Отомстить? А я тут при чём?

— Он хотел сделать больно. И у него получилось.

Стеф, обдумай его слова, не горячись. Джереми только что признался, хоть и косвенно, что ты ему не безразлична. Не выплескивай на него весь яд. Но голос разума, что шептал мне это, был слаб.

— А дальше что? Что он будет с нами делать? Со мной? — Раздражение начинало проскакивать в словах.

— Я не знаю, — с неохотой в голосе признал Док. — Ты оказалась не в то время, не в том месте.

Ну всё, с меня хватит.

— Извините, — процедила я, выплёвывая яд. — Надо было сразу предупреждать, что из-за тебя я могу превратиться в монстра на которых ты и охотишься.

Новый слух уловил, как Док вскочил на ноги и стал кричать в стену:

— Думаешь я хотел этого?! Хотел подвергать тебя опасности?! Я держался в стороне от тебя как мог. Я хотел лишь оберегать тебя, стать типа гребанного ангела-хранителя.

— Ага… В чёрном, прям как мантия смерти.

Мы стояли напротив стены, крича на неё. И в какой-то момент мне даже показалось, что она исчезла, и я могла видеть разъярённое лицо Дока, наблюдать, как раздуваются вены на его шее и тяжело вздымается грудь. Только вот я сейчас выглядела точно так же. И молчать больше не собиралась.

— Это ты начала копать и выяснять кто я такой! Зачем ты погналась за мной?!

— Ещё раз прошу прощения за свою любознательность! Я всего лишь хотела получить ответы!

— И что?! Получила? Как тебе, утолил я твою любознательность?

— Не то слово. Знаешь, какой я сделала вывод?

— Ну и какой же? — С издевкой в голосе спросил Док.

Стеф, у тебя последний шанс остановиться. Закрой рот, зажуй обиду в себе как обычно, как делала раньше. Но нет, не могу. Иди нахер внутренний голос.