Барсег

Я на ходу накидываю полупальто, подхватываю портфель. Хватит с меня на сегодня офиса, впереди встреча с партнерами в ресторане.

Выхожу в приемную ровно в тот момент, когда туда заходит…

— Снежана?

Я, мягко говоря, удивлен ее появлению.

Она не отвечает, лишь смотрит на меня… Удивленно? Осуждающе? Грозно? Растерянно? Да что случилось-то?

Снежана резко закашливается и просит:

— Барсег Артурович, можно с вами поговорить наедине?

При этом бросает настороженный взгляд на моего секретаря.

Демон внутри меня так и просится в разгул.

Рявкнуть ей что-то из разряда: «Разумеется нет. У меня нет времени на всякую ерунду». Учитывая, как долго она изводила меня тотальным игнором, Снежана более чем заслужила подобную или даже гораздо более резкую отповедь. Но…

Но что-то подсказывает, что сейчас так делать не нужно. Интуиция? Или банальное желание наконец проломить ту толстенную стену, что нас разделяет. Тем более раз сама пришла, значит ей есть что сказать.

Молча киваю в сторону своего кабинета, делаю приглашающий жест рукой.

Снежана юркает в указанном мной направлении.

Очень скоро мы оказываемся за закрытыми дверьми.

Я приглашаю ее сесть на диван. Но Снежана не двигается с места, так и замирает на ковре посредине кабинета.

Кладу пальто и портфель на диван, встаю рядом со Снежаной.

— Ладно, постоим, — хмыкаю на ее молчаливый бойкот. — Что хотела-то? Я слушаю.

Снежана мнется.

Вроде бы заходила в приемную с решительным видом, а теперь решительной совсем не выглядит.

— Я… мне… — Она замолкает на полуслове, напряженно вглядывается в мое лицо и выдает: — Барсег, две недели назад в отеле, когда я к тебе пришла… В общем, когда мы с тобой… Ты случайно не… Ну, ты понимаешь!

— Ни хрена я не понимаю, — качаю головой. — Будь добра, объясни.

Снежана с досадой фырчит, потом стонет:

— Мне сложно подобрать слова.

Смешно.

Будто мне с ней хоть раз поговорить за все это время было просто. Но нет же!

— Ты переводчик или кто? Если не можешь подобрать нужных слов, значит плохо владеешь родным языком, — хмыкаю недобро.

Дурацкая шутка, знаю.

Но действует!

Взгляд Снежаны резко загорается. Она хмурит брови, сжимает губы.

А потом открывает свой чудесный рот и тараторит:

— Ты дрочил до того, как я пришла? Ты в халате был и, кажется, без трусов. Так вот, дрочил?

С трудом ловлю отвисшую челюсть. Я ожидал услышать от нее что угодно, но не это.

— Чего? — переспрашиваю хрипло. — О чем ты спрашиваешь вообще?

— Ты не знаешь значения слова «дрочил»? — она переходит почти на визг. — Самоудовлетворялся, рукоблудил, натирал хозяйство правой рукой. Я достаточно ясно пояснила? Ты делал это?

Тут уже приходит моя очередь злиться.

— Я прекрасно понимаю значение слова «дрочил», но с какого перепугу ты решила, что я этим занимался тогда? К тому же я был в трусах. Какое вообще отношение это имеет…

— Тогда остается только один вариант, — она резко меня перебивает. — В тот вечер ты кончил в меня, Барсег? Я знаю, это длилось всего какие-то секунды, но… Ты сделал это?

Надо видеть, каким она меня при этом одаривает взглядом.

Я столько презрения в ней сроду не видел. И злости!

Становится смертельно обидно.

Ишь ты, какой я нехороший, запачкал девчонку своей спермой. Опошлил невинного ангела.

Естественно, я в нее кончил! Точнее, не так. Ошарашенный тем, что она оказалась девственницей, я вытащил из нее член, но пока вытаскивал… В общем, случилось. Немного в нее, немного на халат.

И я в этом нисколько не виноват. Виновато полугодовое воздержание. Я в принципе на тот момент был готов кончить от одного лишь взгляда на голое женское тело, а тут Снежана со своей идеальной, да к тому же девственной вагиной. Тут бы успеть донести, не то что что-то там контролировать. На моем месте кончил бы любой, абсолютно любой мужик.

Я не скорострел, нет. Я могу заниматься любовью хоть полночи. Просто первый раз у меня обычно заканчивается быстро. Второй длится значительно дольше, а третий ровно столько, сколько я захочу. Снежана бы об этом знала, если бы тем вечером не сбежала от меня.

— Что с того, что я в тебя кончил? — спрашиваю с прищуром.

— Так это правда? — стонет она. — А сказать? Тебе что сложно было сказать, что так получилось? Ты же был без презерватива!

А я бы и сказал ей тогда. Но ее величество не изволило дождаться меня из душа. Да к тому же на следующий день она также не горела желанием со мной общаться.