— Его убийца, — вкрадчиво подтолкнул собеседницу я, придвигаясь еще ближе. — Назови мне его имя. Обещаю, что найду его так тихо и быстро, что уютный дом не пострадает.

Госпожа Лоло покосилась на меня, как будто только сейчас заметив, как близко я сижу. Ее бледный язык смахнул капельку паймы, налипшую на седой шерсти над верхней губой. Во взгляде же ее… там было нечто, чего я объяснить не мог. Что-то диковатое и потаенное, о чем не рассказывают даже близким.

— Лоло, — повторил я, отставляя стакан на циновку под ногами и накрывая узкую крысиную кисть обеими ладонями, — я знаю, что это сделал Лепесток. Но хочу услышать это от тебя. Отцу Гладкого потребуются доказательства чуть более весомые, чем мои домыслы…

Безусловно, на этот раз найти Кринго будет не так-то просто. Более того, охоту придется отложить, чтобы заняться делом «Желтых котелков». Но я найду ублюдка. И теперь он не отделается парой ударов по ребрам…

[1] Специалист по оказанию интимных услуг за деньги.

Глава Черных Юбок покачала головой и мягко высвободила лапу из моих объятий. Вынула платок, промокнула глаза, но я видел, что это — не более чем уловка, призванная потянуть время и дать ей собраться с силами.

Понимающе кивнув, я подхватил стакан и поднялся с дивана. Пересек комнату, бегло осмотрел ассортимент барного столика и налил себе сам. Служанка стояла рядом, неподвижная, с опущенной головой, не пытаясь ни помочь, ни помешать.

Покачивая паймой, я вернулся к дивану, но остался на ногах — посматривал за Лоло, якобы поправлявшей потекшую тушь. В затылке пульсировал неприятный маячок. А чего бы в нем оказалось приятного, если он настойчиво намекал, что в рассуждениях крылся изъян?

Допустим, Лепесток действительно недалек умом. Но стал бы последний тупица, пришив кореша в уютном доме и там же засветившись, торчать у «Аркады», накачиваясь дайзу?

— Назови мне его имя, — снова попросил я, делая мелкий глоток.

— Милый, лучше не лезь в это, — без промедления ответила госпожа Лоло.

В голосе ее не осталось и намека на грусть, теперь там было сухо и прохладно, словно в салоне дорогого фаэтона. Она протянула в сторону пустой стакан, и служанка снова плеснула в него, возвратив с ювелирно взвешенным подобострастием.

— Сообщи отцу парнишки все, что посчитаешь нужным, — попросила хозяйка уютного дома. — Скажи, что его сына больше нет. Но убийцу обязательно покарают. Можешь даже поклясться ему в этом, я гарантирую. Но сам забудь. Делом уже занимаются, поверь.

Я с трудом удержался от потока спешных, очевидно глупых вопросов. Пожевал губу, глотнул, посмаковал, затем медленно вернулся на прежнее место. Диван скрипнул.

Вот, значит, как? Делом уже занимаются? А как насчет того, что им уже занимаюсь я? Вместе с легким опьянением внутри меня поднималась волна злости, которую я пока умело контролировал. Я взял почти триста рупий Подверни Штанину. Да, значительно меньше обычного. Но теперь обязан отработать их до последнего юна…

Что это значило?

Что мне придется рискнуть.

— Дорогуша, принеси нам, пожалуйста, порцию сладкого энергетика, — громко попросил я, обращаясь к неподвижной служанке. — Твоей госпоже нужно восстановить силы.

Та вскинула острую мордочку, вопросительно переводя взгляд с дерзкого манкса на хозяйку и обратно.

— А еще лучше, самой чистой воды. И найди в аптечке что-то успокоительное, — добавил я, не меняя повелительного напора. — У вас всех был трудный день.

Заботливая Лоло вздохнула, пригладила серебристые усы и устало кивнула девчонке. Та поклонилась, попятилась к дверям и почти бесшумно выскользнула в колодец холла.

— Прости, что заставил понервничать, — искренне покаялся я, забирая стакан престарелой госпожи и отставляя на подлокотник дивана. — Обещаю, наш разговор почти окончен и скоро мы сможем отдохнуть. Но сейчас, Лоло, я хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно, и не перебивая…

Та, покорно позволившая забрать недопитую пайму, настороженно повела сухим носом, но едва заметно кивнула. Она доверяла мне, как доверяла Нискиричу и всем «Детям», и подонок Ланс фер Скичира собирался воспользоваться этой доверчивостью. Пусть и как можно мягче…

Времени у меня было опасно мало. Наклонившись к Лоло, я настроил голос на нужную тональность и негромко, нараспев произнес:

— Девять крохотных мышат,

Сговорились не дышать…

Глаза Лоло, и без того не самые блестящие от солидного возраста, словно затянуло белесой пленкой. Чу-ха нахмурилась, вслушиваясь в стишок, ее нос снова вздрогнул. Косясь на дверь, я продолжил:

— Один вдруг затих не шурша,

И осталось лишь восемь мышат.