— Доверяешь ему? — фыркнул старик. — Вот уж кому-кому, а ему доверять не стоит. Но ладно, если хочешь, чтобы он остался — пусть! Если именно он стоит за всем этим, то будет проще его схватить.

— Стою за чем? — не понял я его.

— За утечкой информации, — холодно сказал старик. — У нас крот.

— Брось, это не возможно, — не согласилась Катрина, но увидев, что её дед абсолютно серьезен, конкретно задумалась.

— Подозреваешь, что это Гера?

— Нет, — тут уже заговорила женщина-маг, поднимающаяся на ноги. — Гера лишь жертва этого человека, как и Калтар.

— То есть, предатель убил вашего человека?

— Нет, — отрицательно покачал головой старик. — Калтара убил я.

— Что!? — воскликнула Катрина уставившись на своего родственника. — Тогда… с какой целью ты затеял все эти допросы и прочее?

— Все довольно просто, — начал пояснять лорд-командующий. — Наш враг — маг, способный использовать жуков для контроля. Довольно редкая и проблемная магия, но и у неё есть определенные ограничения.

— И какие же? — заинтересовался Гюнтер, подходя поближе к женщине и рассматривая необычную гусеницу у неё в руках.

— Он способен контролировать лишь одного человека единовременно. Если он подсадит два или больше контролирующих жуков, это будет грозить ему сильным физическим и магическим истощением. Вплоть до летального исхода.

— То есть, ты убил одного из своих людей, потому что его контролировали? — спросила Катрина. — Ты в своем уме?

— Так и есть, потому что опасался, что вражеский маг получит информацию об одном из Советников.

— Не понимаю, — удивленно заморгала она. — А при чем тут Советники?

— Так получилось, что параллельно я курировал одно важное задание, касающееся одного из тех советников.

— Да кто эти Советники? — не выдержал я.

— Объяснишь своему оруженосцу? — спросил старик, смотря на внучку. Та вздохнула и повернулась ко мне.

— Ты же знаешь, что Трилор управляется советом трех?

— Слышал о таком, — подтвердил я.

— Так вот. Речь про одного из советников, но есть одно существенное НО. Советник не должен погибнуть раньше, чем передаст свои полномочия.

— Почему?

— Обещаешь, что никому не расскажешь?

— Разумеется.

— Смотри. Ты дал клятву и за её невыполнение лишишься языка.

— Я понял.

— Советники одновременно являются проводниками божественной силы. Анос, великий светлый покровитель нашего государства, через них дает силу паладинам. Когда рыцарь получает титул паладина, то должен получить благословение одного из Советников. И если гибнет Советник, то паладины, которых он благословил, потеряют силы.

— Это очень серьезно…

— Разумеется, подобная ситуация исправима и его приемник будет способен вновь благословить всех паладинов, потерявших силу. Но ты вообрази, что может случиться, если паладин потеряет силы во время битвы.

— Да, будет не очень хорошо… — согласился я.

— Не говоря о том, что придется отзывать несколько десятков отрядов со всей страны.

— И эта информация действительно так ценна?

— Да. Она позволит ударить по одному из советников, и если бы я не убил своего подчиненного, маг, скорее всего, добился бы желаемого.

— Тогда понятно, почему Гера расспрашивала меня о Советнике, — теперь понял я. — Видимо, маг думал, что мне могут доверить эту информацию. Или что-то полезное, способствующее получению этой информации.

— А это можно использовать, — задумался старик, почесав гладковыбритый подбородок.

— То есть…?

— Видишь ли, Максимилиан, техника контроля не работает на магах, так как их внутренняя энергетическая структура, скорее всего, выжжет жука меньше чем за час после подсадки. Поэтому все в этой комнате, кроме тебя в безопасности.

— И? Я не понимаю.

— Скорее всего, маг вновь попробует что-нибудь устроить, и ты самый лучший вариант для внедрения.

— Погодите! Но ведь у меня тоже есть магические способности! Гюнтер подтвердит!

— Магические способности не равно их постоянному использованию, — не согласился заместитель Катрины.

— Все верно, — подтвердила Шали. — Это влияет на контроль, но в твоем случае маг сможет контролировать тебя несколько дней, прежде чем внедренный организм сгорит.

— Ну, уж нет! — возмутился я. — Эту штуку я в себя не подсажу!