– Полюбуйся на эту красавицу! – пробормотал он.

– Где? – спросил его приятель.

– Прямо перед нами, ищет, где присесть.

– О да, понятно. Красавица, говоришь? Слишком темная на мой вкус.

– Тогда тебе нужно развить свой вкус. Ха! Держу пари, у тебя никогда не было нубийки.

– Будто у тебя была!

– Конечно, была. Ты забыл, что я провел несколько лет, путешествуя по Ливии и Египту…

Я не хотел слышать их болтовню, очарованный новой зрительницей. Она была поразительно красива, с высокими скулами, пухлыми губами и блестящими глазами. Ее густые черные волосы были уложены на голове по последней моде и перевязаны лентами, и на ней была бледно-голубая туника, которая контрастировала с черным блеском ее обнаженных рук и шеи. Ее ожерелья и браслеты из полированной меди блестели в ярком солнечном свете. Ее грудь слегка вздымалась, будто она была возбуждена или немного запыхалась. У нас редко можно увидеть нубийку, которая не была бы рабыней, но по ее одежде и тому факту, что она, казалось, пришла одна, я подумал, что она свободная женщина. Пока я смотрел на нее, ряд мужчин-зрителей, явно пораженных, как и я, ее красотой, подталкивали друг друга и услужливо уступали ей место у прохода.

Два гладиатора, вышедшие на арену для финальной схватки, не могли оказаться более разными. Первый был крепкого телосложения, его грудь и ноги были покрыты рыжими волосами. Это был галл, вооруженный коротким мечом и высоким прямоугольным щитом, в свободной набедренной повязке и полосами из покрытой металлом кожи, обернутыми вокруг его живота, оставляя обнаженными только ноги и грудь. Его шлем защищал не только голову, но, сужаясь и расширяясь, как песочные часы, спускался вниз, чтобы прикрыть шею и грудь.

Следом за ним на арену вышел ретиарий, на мой взгляд, представитель самого грозного класса гладиаторов. Ретиарии вооружены не мечом и щитом, а длинным трезубцем и сетью. Этот выглядел более поразительно из-за того, что контрастировал с рыжеволосым галлом, поскольку был высоким, мускулистым нубийцем, которого мы видели на первом выходе гладиаторов, такого же черного цвета, как и женщина, которая только что присела на трибунах. Я вкратце подумал, не может ли быть какой-нибудь связи между ними, - затем отвлекся, когда галл бросился на ретиария, и началась битва.

Меч звякнул о трезубец. Уже разгоряченная до предела во время предыдущих поединков, толпа сразу же начала хрипло выкрикивать со своих мест, требуя крови. Гладиаторы ответили схваткой, превосходящей все, что мы видели ранее в тот день. Для обоих мужчин с такими мускулистыми телами они двигались с удивительной скоростью (хотя ретиарий с его длинными ногами был значительно грациознее своего противника). Казалось, они почти читали мысли друг друга, поскольку удары отражались или уклонялись в самый последний момент, и за каждой атакой сразу следовала контратака, равная по хитрости и жестокости. Рядом со мной Цицерон несколько раз вздрагивал и ахал, но не отворачивался. И я тоже, будучи очарованным первобытным очарованием, наблюдая, как двое мужчин борются не на жизнь, а на смерть.

По мере того как матч продолжался, преимущества каждого бойца становились ясными. Галл был сильнее, нубиец быстрее; он и должен был быть таким, если рассчитывал набросить сеть на своего противника. Несколько раз, когда галл сокращал расстояние между ними, чтобы рубануть и заколоть, сеть почти захватывала его, но галл ускользал от нее, падая на песок, откатываясь от опасности и снова вскакивая на ноги.

– Такими темпами галл скоро выдохнется, - сказал один из мужчин позади меня. – Тогда увидишь, как нубиец набросит на него сеть, как на рыбу в воде, и начнет проделывать в нем дыры!

Раздраженный, Цицерон повернулся, чтобы заставить замолчать этого человека, но я подумал в точности о том же. И действительно, это произошло гораздо быстрее, чем мои глаза могли это заметить. Галл ринулся на сближение, орудуя мечом. Держа в руке трезубец, нубиец парировал удар галла, а другой рукой закрутил сеть в воздухе и обрушил ее прямо на галла. Свинцовые гири, развешанные по краям сети, заставили ее обвиться вокруг галла и обмотать его вместе с мечом, щитом и всем остальным.

Если бы галл споткнулся, что казалось почти неизбежным, ему бы пришел конец. Но каким-то образом ему удалось остаться в вертикальном положении, и когда нубиец, державший теперь трезубец обеими руками, бросился к нему, ему удалось развернуться так, что три острых зубца угодили прямо в его щит. Зубцы, не проходя сквозь плоть, вместо этого запутались в сети. Нубиец рванул свой трезубец, чтобы освободить его, но сеть крепко держала его, а галл, хотя и дернулся вперед, сумел устоять.