Мерзавец снова кладет свою руку на мою и, не отрываясь, смотрит на военного, как будто тот может чем-то помешать его плану. Отмечаю этот факт для себя: если Симуса он нервирует, значит, Гаррет может быть полезен мне. Возможно, именно он может стать моим союзником и помочь избавиться от моего надзирателя.

Брюнетка легко, словно бабочка, перепархивает с места на место и присаживается с другой стороны от Уолшепа. Она бросает пару заинтересованных взглядов на Симуса и, кокетливо закусив губу, потупляет взгляд. Почему-то эта ее реакция на моего недомужа раздражает, я напрягаюсь и выпрямляю спину, поднимая подбородок.

– Увы, годы неумолимы, – разводит руками профессор. – На меня они подействовали сильнее. Ты всегда был самым юным среди нас. А форма… Она всегда молодит.

– А, это, – хмыкает Гаррет, ведя плечом. – Да… Вы с Джером смогли остаться в науке, а меня тот случай подкосил.

Вот теперь воздух сгущается настолько, что еще немного, и его можно будет, как масло, ножом резать. Я знаю, про что Гаррет говорит, и понимаю, что эту тему и так слишком много раз упоминали за этим столом. И я не хочу ее продолжать, потому что непременно все закончится тем, что вспомнят, кто в этом виноват. Не хочу сочувствующих, но при этом обвиняющих взглядов.

– Оказывается, генерала Дангера отправили проверить состояние гарнизона как раз недалеко от твоего лагеря! – отвлекает внимание на себя брюнетка.

– И ты, конечно, ничего не знала о том, что твой непосредственный начальник полетит тем же дирижаблем, что и мы? – хмыкает Уолшеп.

Брюнетка хитро улыбается и невинно хлопает ресницами, густо обрамляющие ее темно-вишневые глаза.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, – она пожимает плечами. – Ты последнее время с такой ностальгией вспоминаешь ваши совместные экспедиции, что я подумала, что встреча старых друзей должна поднять тебе настроение.

Уолшеп похлопывает своей загорелой рукой, выдающей возраст даже больше веера морщинок около глаз, по руке брюнетки и слегка натянуто улыбается.

– Да, конечно, спасибо милая.

Я бы не была так уверена, что профессору было чрезвычайно приятно видеть Гаррета, но расстраивать девушку он явно не хотел.

– Кстати, па, ты нас забыл познакомить! – брюнетка словно не замечает, что Уолшеп не в восторге, и как ни в чем не бывало продолжает весело болтать.

– Ох, прости старика, – рад отвлечься профессор. – Знакомься, это Мелани, дочь профессора Брауна.

Она, по-моему, впервые задерживает на мне взгляд дольше, чем на секунду. Кажется, за это время она успевает заметить и мое неброское платье, и дорогой модный камзол Симуса на моих плечах, и то, как он держит меня за руку, и… кольца. И по-моему, именно это заставляет ее нахмуриться. Впрочем, только на мгновение.

– Того самого? – она вскидывает тонкие, идеальные по своей форме брови. – Та самая твоя новая артефакторша? И ты молчишь? Ох, Мелани, я так рада с вами познакомиться лично. Папа все уши прожужжал о том, что у него скоро в команде будет поистине гениальный сотрудник, и тогда уж они точно найдут…

– Да-да, моя дорогая, – поспешно перебивает ее Уолшеп. – А это ее муж, Симус Доггерти. О нем я тебе, кстати, тоже рассказывал. Помнишь, увлеченный молодой человек, который интересовался сапфирами в амулете, который мы нашли в прошлом году?

– Точно! Помню! – восторженно отзывается брюнетка и посылает еще один кокетливый взгляд Симусу.

Чувствую, как ногти свободной руки впиваются в ладонь, и только тогда понимаю, что вилку, которую я сжимаю, очень хочется воткнуть в эту милую барышню. Впрочем… Может, если Симус решит за ней приударить (а я уверена, что он еще тот ходок!), у меня будет время, и я смогу незаметно отправить папе весточку.

– Это моя дочь, – Уолшеп поворачивается к брюнетке. – Эйлин Уолшеп. К сожалению, она в отличие от тебя, Мелани, не разделила увлечение своего отца и выбрала военную карьеру. Не смотрите на то, что она кажется беззащитной. В этой девушке сил, особенно магических, больше чем в некоторых магах Его Величества.

– Папа, ты опять забываешь, что я и есть маг на службе у Его Величества, – смеется брюнетка.

Они еще о чем-то болтают, а я осознаю, что уже ничего не слышу и не понимаю. С того самого момента, как услышала, как зовут брюнетку. Эйлин. Как мою маму.

Кровь стучит в висках, а к горлу подкатывает тошнота. Пытаюсь вдохнуть, но ворот, кажется, слишком сильно стягивает горло. Или я туго зашнуровала платье?

Я растерянно скольжу взглядом по лицам собеседников, но не могу различить слов. Симус замечает мое состояние практически сразу же, он что-то говорит остальным, помогает подняться и уводит. А у меня в ушах звенит только голос матери: “Ланни! Ланни! Милая, ты где?”

Бреду как в бреду, как бы странно это ни звучало. Если бы не Симус, я бы, наверное, заблудилась. Но он уверенно держит меня под руку, что-то говорит, только вот я не могу разобрать, что.