– Вы прекрасно его знаете, - оборвал его Хранитель, демонстративно игнорируя жест Шварцмана, - поскольку, как вы, наверно, заметили, я не сам пришел сюда. Впрочем, поскольку я сейчас как бы на службе, то вы можете пользоваться моим официальным наименованием. Я Хранитель Скайтер, - он приложил правую руку к левому плечу, и над ним засветилось объемное вращающееся изображение темно-синего шара с золотыми прожилками.
– Вот доказательство моего статуса… - он сделал многозначительную паузу.
– На тот случай, если вы все еще не убеждены. Впрочем, официально, если можно так выразиться, - он тонко улыбнулся, - я представляю здесь всю нашу организацию, так что зовите меня просто Хранителем.

– Хорошо… господин Хранитель, - отозвался Шварцман.
– Я вполне верю, что вы тот, за кого себя выдаете, - он выразительно посмотрел на груду искрящейся пыли под ногами.
– Доказательства вполне очевидны.

Начальник канцелярии весело рассмеялся.

– Ну и задали же вы жару моим ребятам!
– он широким жестом обвел комнату за пустой рамой. Аверенко, ни жив ни мертв, так и продолжал сидеть в кресле, не будучи уверенным, что он должен предпринимать в данной ситуации и должен ли предпринимать вообще. Орангутанги, на которых никто не обращал внимания, тихо ретировались вдоль стены к выходу из генеральского кабинета.
– Да, вам палец…

– …в рот не клади, - закончил за него Хранитель, и тоже рассмеялся, как бы давая понять, что чего только не случается со своими людьми.
– Это вы правильно заметили, Павел Семенович. Впрочем, - добавил он, снова посерьезнев, - мы потеряли много времени. Как я уже заметил, у меня остались дела, с которыми я хотел бы разобраться сегодня. Вот, кстати, одно из них, - он кивнул в угол уже полутемной наблюдательной комнаты, и там засветилась голограмма девушки. Секунду она смотрела куда-то в сторону, затем ее взгляд сфокусировался на Хранителе.

– Привет!
– воскликнула она.
– Как ты там? Я уже беспокоиться начала.

– Нормально, Стелла, - улыбнувшись, ответил Хранитель.
– Все по плану. Но ты лучше расскажи, как у тебя дела. Тебя брали?

– А как же!
– звонко расхохоталась девушка.
– У них все, как заведено. Взяли тебя для душевной беседы, а заодно и меня прихватили - для пущей твоей сговорчивости. А привезли меня в женскую тюрьму, в Переветовку. Общий план дать?

– Сделай милость, - согласился Хранитель. Камера, снимающая девушку, отъехала в сторону, и на полу показались два связанных ремнями по рукам и ногам тела неопределенного пола. Одно из них что-то яростно мычало сквозь перетягивающую рот тряпку.
– Да, впечатляет. Ты уж поаккуратней там с ними, они все-таки люди казенные, приказ выполняли. Ладно, если нет проблем, то отбой.

– Отбой, - согласился веселый голос, и изображение пропало.

– Хорошая девушка, - мечтательно улыбнулся Хранитель.
– Умная, веселая, а уж в постели… - он подмигнул Шварцману.
– Один только у ней недостаток -начальником мне приходится. Ну ладно, поехали.
– Хранитель двинулся к двери.

– Куда поехали?
– озадаченно спросил Шварцман. Жизнь научила его не высказывать свои догадки раньше времени, так что он решил пока плыть по течению, больше слушая, чем говоря. Так ему довелось пережить не одного самоуверенного дурака, вроде того, что стоял перед ним.
– У меня есть персональный кабинет в этом же здании. Милости прошу, там обо всем и поговорим.

– Вы прекрасно меня поняли, Павел Семенович!
– от голоса Хранителя Шварцмана внезапно пробрала крупная дрожь. Хранитель в упор взглянул на него, и его глаза вдруг напомнили начальнику тайной полиции колодцы, наполненные ледяной тьмой.
– Не надо играть со мной в кошки-мышки. Мы едем в гости к Народному Председателю. Господину Треморову Александру Владиславовичу. У нас состоится весьма содержательный разговор на троих, если считать за третьего нашу организацию. Лишний стул у него в кабинете, я надеюсь, найдется?

Внезапно сознание Шварцмана пронизал панический ужас. Ничего человеческого не мог он обнаружить в устремленном на него бездонном взгляде. Так мог бы смотреть… кто? Ночной кошмар? Нет, кошмар - это всегда что-то знакомое, порожденное собственным подсознанием и хорошо понятное ему. Здесь же Шварцман чувствовал, что ничего такого, что можно описать словами, в этих глазах нет, и от того ему становилось еще страшнее. Потом приступ паники прошел, и он трясущейся рукой оперся о подлокотник кресла.

– Кто вы?
– выдохнул он через силу.
– Чего вы хотите?

Хранитель наклонился вплотную к нему. На Шварцмана словно дохнуло ледяным холодом.

– Всего!
– прошептал он.
– Всего, что у вас есть. Конкретнее? Ну что же. От вас, Павел Семенович, и от вашего хозяина нам нужна власть. И в ваших же интересах, господин Шварцман, с нами ей поделиться.

Хмурый дождь барабанил по окну. Низкие тучи быстро стлались над землей, гонимые необычайно промозглым для летнего времени ветром. Бегемот, постукивающий пальцами по столу, выглядел ненамного веселей заоконной погоды.