– Чисто, – с неким оттенком сожаления озвучил результат успешной работы второй.

Стивен досадно поморщился. Он не любил когда людям данной профессии работа доставляет удовольствие. Такие товарищи могут быть крайне опасны в силу своей непредсказуемости. Это, как бешеные собаки, никогда не угадаешь, что у них в голове.

– Этот живой, – Барнс кивнул на оглушённого сержанта.

Павел подхватил бесчувственное тело гвардейца и вытащил его из салона. Сразу за этим прозвучал одиночный выстрел. Никаких свидетелей. Всё, как по учебнику для наёмных убийц, если такой, конечно, существует.

– Мистер Барнс, выходите. У нас очень мало времени, – уважительно поторопил клона киллер.

2 глава

Окончательно Артём пришёл в сознание уже в больнице. На второй день после кровавой провокации польских головорезов. Врачи, как могли, боролись за жизнь молодого человека и в итоге буквально вырвали его из костлявых рук смерти. Сильная контузия, осколочное ранение правого бедра в каком-то сантиметре от крупной артерии, множественные ушибы, гематомы и внутреннее кровотечение.

Счастливчик. Его друзьям повезло гораздо меньше. Ни один из них не выжил. По крайней мере так сообщил следователь который пришёл уже под вечер и со слов парня переписал события того вечера.

– Что с родителями? Они живы? – уже напоследок Артём хрипло выдавил из себя всё это время мучавший его вопрос. Он до последнего не решался произнести вслух эти слова, боясь услышать страшный ответ.

– Иван Станиславович в реанимации с пулевыми ранениями. Врачи говорят состояние стабильно тяжёлое, но шансы выкарабкаться у него очень не плохие, – застыв у самых дверей, обнадёживающе произнёс следователь.

У Артёма стукнуло сердце в плохом предчувствии.

– А мама? – предательски сорвавшимся голосом спросил он.

Мужчина сочувствующе посмотрел на парня и, отвернувшись, молча вышел из палаты.

Артём всё понял. Тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Сквозь опущенные ресницы пробилась тихая мужская слеза.

– Твари! – сам собой вырвался из горла нервный всхлип.

В этот момент Артём твёрдо для себя осознал, что он никогда не сможет простить и забыть смерть близких ему людей. Польские военные навсегда останутся для него убийцами и нацистами, безжалостно истребившими мирных жителей деревни только за то, что они были русскими. Это уже даже не террор, это геноцид. И срока давности для него не существует.

Чуть легче было от того, что жив отец. Навестить его Артёму разрешили на следующий день, и уже с самого утра молодой человек не мог дождаться, когда ему привезут коляску. Тупая ноющая боль в раненой ноге простреливала до самого затылка при любом неверном движении. Врачи обнадёжили, что при соблюдении постельного режима через неделю он уже сможет ходить самостоятельно, но пока передвигаться можно было только на колёсах.

В саму палату интенсивной терапии Артема, конечно же, не пустили, но ему позволили немного посмотреть на батю через открытые двери. Иван Станиславович увидев сына, грустно улыбнулся и ободряюще кивнул. Артём помахал ему рукой. Считай, что пообщались.

После завтрака в больницу пришла тётя Лида – двоюродная сестра отца. Именно на её хрупкие женские плечи легли все хлопоты, связанные с похоронами матери. Больше некому. Все остальные родственники по обеим линиям, жили в центральной России и в свете последних событий сомнительно, что в ближайшее время они сюда приедут.

Похороны назначили на два часа. Раньше никак не получалось. Очень много было погибших людей. Копальщики работали в две смены. И это несмотря на посильную помощь неравнодушных добровольцев. Что там говорить, ритуальные службы города так же оказались не готовы к такому количеству своих клиентов и если гробы, венки и прочая атрибутика нашлись на складах, то с катафалками вышла настоящая напряжёнка. Помогла администрация, выделив нужное количество машин.

Отпускать Артёма на похороны завотделением категорически не хотел, ссылаясь на плохое состояние пациента. Пришлось подключаться тёте Лиде, как тяжёлой артиллерии. Сестра отца торговала турецко-китайским барахлом на центральном рынке, и уболтать могла кого угодно. Язык у неё был подвешен что надо. В итоге Артёму дали три часа. С учётом дороги туда-обратно получалось всего ничего, лишь успеть попрощаться.

…Маленькое деревенское кладбище ещё никогда не видело столько народу. Здесь были родственники и друзья погибших, городская администрация чуть ли не в полном составе, представители правительства области, репортёры региональных и федеральных средств массовой информации, а также полиция с росгвардией. Ну и сочувствующие в лице обычных зевак и блогеров мечтающих сорвать хайп и привлечь новых подписчиков.

Вся эта толпа людей раздражала Артёма. Близкие на похоронах это понятно. А вот что здесь забыли все остальные?

Сейчас сделают из этого представление. Чиновники со скорбными лицами будут произносить длинные пустые речи, прозвучат обещания помочь семьям погибших. Журналисты всё это заснимут на камеру и покажут в вечерних выпусках новостей, снабдив репортаж слезливо-патриотичными комментариями с гневными репликами. Неравнодушные понесут цветы на могилы. И вроде всё правильно, всё по-людски, так и должно быть. Вот только Артём предпочёл бы видеть здесь только своих.