От авторов:

Друзья! Только что у Дамирова вышла новинка в жанре «Назад в СССР»!

Я погиб и очутился в прошлом. СССР в самом расцвете, а на дворе 1978 г. Все бы ничего, вот только я… молодой советский мент! Где я и где погоны?! Зато я отлично знаю эту ментовскую систему, ведь всю жизнь был по другую сторону «баррикад»! Читайте цикл «НАЧАЛЬНИК МИЛИЦИИ»! https://author.today/work/353762

В среду, как и во вторник, до большой перемены уроки проводились по укороченному графику, а после начался очередной тур соревнований. Сегодня был день легкой атлетики. Солнце пригревало. От зимы осталось одно воспоминание. Поэтому бег на короткие и длинные дистанции, прыжки в длину перенесли на стадион. Здесь и зрителям было где разместиться, тем более, что кроме учащихся и сотрудников школы, а также — почетных гостей, поглазеть на то, как состязаются школяры пришли родители и прочие родственники.

Для судей из школьного здания вынесли столы и стулья, остальные расположились на деревянных скамьях, выстроенных полуамфитеатром, или — на своих двоих. Соревновались учащиеся, начиная с пятых и кончая десятыми классами. Разумеется, на дорожку разновозрастные спортсмены одновременно не выходили. Хотя действо происходило на открытом воздухе, гвалту и суеты было не меньше. Соревнующиеся в ярких костюмах, сшитых благодаря и моим стараниям, как пестрые бабочки мелькали в весеннем воздухе.

Судьи вынесли приговор. Победителям надели на шеи медали, вручили грамоты. Соревнования по прыжкам в высоту было решено провести в спортзале, завтра, вместе с турниром по шахматам и показательными выступлениями моих самбистов. Когда все разошлись, я сел в машину и снова покатил в Крапивин Дол. На этот раз охранник на въезде в поселок пропустил меня без звука, наоборот — радостно помахал мне. Я, на всякий случай, уточнил у него — в поселке ли Третьяковский?

— Третий день уже не выезжает, — ответил отец Якушина и подумав, добавил: — С час назад к нему приперлись какие-то… Рожи явно уголовные… Я не хотел пускать, но Миний Евграфович сам мне позвонил и велел пустить.

— На чем приехали-то? — спросил я.

— Да в том-то и дело, что — на грузовике! Я сначала подумал, может они мебель привезли или, наоборот, вывозить что собираются… Да если бы Миний Евграфович не позвонили…

— Ладно, я разберусь…

— Еще вот что… Пацан у них в машине был.

— Что еще за пацан?

— Не знаю, я подумал — может сынок кого из них?..

— Может, — согласился я и въехал на территорию поселка.

На углу его главной улицы и переулка, где стоял дом Третьяковского, я оставил «Волгу» и направился туда, где горел одинокий фонарь. Там, за пределами освещенного пятачка урчал движком, выбрасывая в промозглый воздух выхлопную гарь, грузовик с брезентовым тентом. Возле него топтались трое. Двое в прорезиненных плащах с низко надвинутыми капюшонами, пытались согнуть в бараний рог третьего — в черном. Все трое, тяжело дышали, шаркая подошвами по асфальту, но явно старались не шуметь. Я подошел ближе. И в этот момент, тот, в черном, вдруг вырвался из рук нападавших, но поскользнулся и упал на спину. Двое в плащах опять накинулись на него.

— Отставить! — гаркнул я, на мгновение воскресив в себе капитана Данилова.

Подействовало. Возня немедленно прекратилась. Двое в плащах отпустили свою жертву, и уставились на меня, я мельком подумал, что эти парни знакомы с воинской или какой иной дисциплиной, и у них сработал рефлекс подчинения. Третий остался лежать в луже. Я неторопливо обошел его, чтобы встать между ним и неизвестными молодчиками.

— Что здесь происходит? — все тем же начальственным тоном осведомился я.

— А шел бы ты своей дорогой, козел, — отозвался один из молодчиков. — Пока рога не пообломали.

— Подобру-поздорову, — добавил второй.

Судя по голосам, молодые парни. Вряд ли это случайные хулиганы, скорее всего либо менты, либо гэбэшники. В штатском. Я мысленно прикинул свои шансы, устою ли, если эти двое, кем бы они ни были, разом на меня кинутся? С одной стороны, поднимать шум им явно не с руки, а с другой, кто их знает, вдруг у них в карманах по стволу? Шмальнут сквозь плащ, подхватят неизвестного третьего, швырнут в кузов и поминай, как звали. А на утро милиция обнаружит хладный труп бывшего филзрука Данилова. Полковник, конечно, будет в ярости, и достанет убийц своего «лучшего секретного сотрудника» хоть из-под земли, но будет ли мне от этого прок? Ни малейшего. Нет, если уж драться то так, чтобы победа осталась на моей стороне.

— На золотом крыльце сидели, — послышался вдруг тонкий детский голос, — царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой? Отвечай поскорей. Не задерживай добрых людей!

Как ни странно — считалочка подействовала.

— Сапожник! — буркнул один из молодчиков.

— Портной! — сообщил его напарник.

— Брысь отсюда! — потребовал голос, раздающийся из темноты.

Молодчики разом, словно автоматы, повернулись к мне спиной, запрыгнули в кабину грузовика, который, взревел двигателем, завизжал буксующими на скользкой мостовой покрышками и рванул с места. Я повернулся к человеку в черном, тот приподнялся на локте, собираясь встать. Тусклого света от уличного фонаря оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть лицо лежащего в луже. Он тяжело дышал, пытаясь открыть глаза. На бледной голубоватой коже явственно проступали фиолетовые пятна вокруг глаз. Все-таки успели ему накидать по физии.

— Евграф Евграфович, — удивленно произнес я. — Кто эти подонки?

— Помоги подняться, — пробурчал он.

Я подхватил его под мышки и водрузил на ноги.

— Тимка! — окликнул Третьяковский кого-то.

Послышались шлепки ног по лужам. Я оглянулся. Из темноты в круг света вышел пацан.

— Фирсов? — удивился я. — Ты-то что здесь делаешь?

— Он ко мне приехал, — объяснил Граф.

— Вместе с этими? — спросил я.

— Они меня подвезли, — проговорил ученик восьмого «Г» класса Тимофей Фирсов. — Спросили, не знаю ли я где живет писатель Третьяковский, я сказал — знаю, к нему и еду… Я ж не знал…