Задумка соперника вскрылась сразу. Безо всякой раскачки и даже без приветствия динамовец высоко поднял перчатки и пошел вперед. Все равно, что носорогом пошел, причем без удара, стараясь тотчас сократить дистанцию.

Ясно, видимо, Нариманидзе решил сделать ставку на мощь своего воспитанника и отсутствие этой самой ударной мощи у меня. В семидесятые утверждение, что большой хороший боец всегда побьет хорошего маленького бойца, царило в среде спортсменов и тренеров и еще, по сути, никем не опровергалось. Я же собственными глазами видел, как всего тридцать с чем-то лет спустя средневес побил чемпиона мира в супертяжах. Рой Джонс-младший, поднявшись в супертяжелый вес, наглядно показал, как работать с соперниками заметно больше тебя в габаритах и в весе.

Я встретил динамовца джебом, при ударе смещаясь боковым шагом и не давая ему выйти на ближнюю. Динамовец несколько раз подряд провалился, но, поскольку боксером пацан был неплохим, быстро просчитал меня и при новом сближении, уже зная, что я буду уходить, выкинул боковой навстречу. Тоннаж ударов у нас был несопоставим, меня болтануло, хотя боковой и лег только в блок. Подшаг, и динамовец резко зашёл на ближнюю дистанцию, где взорвался серией коротких ударов в корпус.

Хрен тебе, а не золотая рыбка! Я потянул его за затылок на себя, завязывая и одновременно сбивая остроту атаки. Не совсем по правилам, да, грязная работа, но ведь и не по правилам ставить на один ринг соперников с разбегом в несколько весовых категорий. Динамовец в ответ незаметно попытался меня боднуть головой в подбородок, но я оттолкнул его от себя двумя руками, разрывая клинч.

— Дави, дави его! — послышались слова группы подержки спортивного общества «Динамо». — Чуть-чуть осталось дожать!

Меня поддержать было некому. Так я думал, пока Лева не заорал:

— Миха, держись! Ты молодец!

Динамовец, свирепея, снова пошел на сближение, и я тотчас поднял ставки, взвинчивая темп. Не стал теперь уходить в сторону, а предложил сопернику драку на встречных курсах. Обрушил на него серию жестких ударов: голова, корпус, голова. А когда динамовец все же прорвался, вспомнил еще один коварный приемчик. Соперник попытался повиснуть на мне, укладывая голову на мое плечо, и я в ответ рубанул ему плечом по подбородку.

Клац!

Щелкнули зубы, помочь не могла никакая капа.

Динамовец удара не ожидал, замер, а я снова оттолкнул его и передней рукой сбил его перчатку, разбивая блок. Следом воткнул прямой с задней руки ему в подбородок. Удар получился плотным, но не совсем точным, вышло зряче для соперника, к тому же в последнее мгновение он успел рефлекторно опустить голову на грудь. Но этого прямого хватило, чтобы динамовец согнулся в коленях и, размахивая руками, попятился.

Канатами веревки от белья не назовешь, поэтому, когда он влетел в них спиной, конструкция ринга тотчас рухнула, таща за собою пни.

Я остался в центре, прыгая в челноке, а Нариманидзе вместе с остальными динамовцами бросился поднимать своего боксера, запутавшегося в веревках. Выглядел пацан беспомощно, но не дал себе помочь — вскочил на ноги, показывая, что все в порядке. Зря, кстати. Одно из главных правил в бою — после нокдауна ни в коем случае нельзя подниматься сразу, надо дать себе положенные секунды на восстановление. Будь это настоящий бой, мне ничего не стоило его добить. Динамовец и так уже поплыл.

— Я поскользнулся, упал, не от удара, — начал тараторить он. — Дайте продолжить!

Гиви сжал губы, спорить не стал — неужели вернёт на ринг? Но через секунду всё встало на места — Нариманидзе, внимательно посмотрев в глаза своему воспитаннику, приобнял его за плечи и дал отмашку нашему тренеру, что спарринг закончен.

— Тренер, да я же готов! Это солнце голову припекло! — попытался спорить динамовец, но Нариманидзе был категоричен и покачал головой.

— Достаточно.

Выходило, что план просто идти на меня, не опасаясь пропустить, и отгружать в ответ один за одним удары с ближней дистанции провалился ко всем чертям. Я посмотрел на мужчин, оценивая их настрой. Оба тренера были ошарашены тем, что произошло. И, похоже, не могли для себя объяснить, как это легковес без боксерского разряда, к тому же только познакомившийся с боксом, оставил в дураках полутяжа, занимавшегося десять лет… Наш тренер украдкой поглядывал на меня, а Нариманидзе, успокоив воспитанника, озадаченно скреб макушку. Ну не мог он себе объяснить, как так произошло. А кто бы смог? Я бы, наверное, тоже не смог, если уж говорить начистоту.

— Ты как, блин, все это творишь? — раздельно произнося слова, передо мной вырос Лева.

— Тебя как будто Али укусил, — с каким-то недоверием и одновременно ревностью спросил Колян.

— Порхаю как бабочка и жалю как пчела, — я не стал вдаваться в философию. — Вспомнил одну шахматную комбинацию просто. В бою, видно, она тоже сработала.

— Может, и мне в шахматы начать играть, — Лев задумался, взявшись двумя пальцами за подбородок.

— Тебе точно не помешает, — буркнул Колян.

Мне вспоминались слова Кости Цзю, мол, бокс — это не шахматы, тут думать быстро надо. Эх, знали бы пацаны, что я в эти шахматы даже не умею играть.

Для того, чтобы продолжать спарринги, «ринг» следовало собрать заново. Этим и занялись ребята-динамовцы.

— Так, молодежь, два остальных спарринга проведем чуточку позже, примерно через час, — наконец, взяв себя в руки, заявил Гиви.

Наш тренер кивнул, соглашаясь. Нариманидзе подошел к нему, что-то зашептал на ухо, и тренер кивнул во второй раз. Лицо его, как показалось, сразу посмурнело.