Подняла голову и увидела, как в мою сторону идут двое инквизиторов. Слышала, что они патрулируют ночами, только это совершенно вылетело из головы! Отличительные знаки на их одеждах светились ярче, по мере их приближения ко мне. Ну почему сейчас?! Резво подорвалась, схватила саквояж и рванула в темный переулок. Только вот никакая тьма и мрак не спасут меня, ведь я начала светиться в прямом смысле этого слова. Светлячки будто покрыли мою кожу и одежду. Я задыхалась от бега. От осознания тщетности попытки спастись на глаза навернулись слезы. Позади бряцал металл, топот тяжелых ботинок приближался.

Они нагнали быстро. Скрутили.

— Дьяри, вы арестованы по обвинению в использовании колдовства и будете немедленно доставлены в тюрьму, где пробудете до судебного разбирательства! Вам все ясно? — Строго спросил один.

— Не стоило убегать от нас, ведьма! — Прошипел на ухо тот, что скрутил мне руки за спиной.

— Я не ведьма!

— Все вы так говорите, до того, как познакомитесь с раскаленными щипцами. Они быстро развяжут тебе язык!

Лина

Вот так я оказалась в клетке. Толстые частые прутья, между которых я могла просунуть руку, но не больше. Рядом другие клетки, в которых боль, страдания и отчаяние. Саквояж с драгоценностями отняли, даже из волос выдернули дорогую заколку. Я села на пол в углу своей тюрьмы. Истерить и скандалить уже не было смысла. Я попалась.

Что самое парадоксальное — мне не было страшно. Чувства будто притупились, словно все происходит не со мной, а с героиней романа, который я лишь читаю. Хотя естественно это было не так. Рядом кто-то застонал, и я прикрыла уши руками, чтоб приглушить звук.

Время шло, но за мной никто не приходил. Без окон определить время суток было невозможно. Металлический лязг открываемого засова на двери к клеткам. Прямоугольник света и темная тень. Нам принесли еду. Мятые жестяные подносы с жутким варевом проталкивали под решеткой клетки через специальное отверстие. Есть очень хотелось, но отвратительная субстанция вызывала рвотные позывы. Соседи по заключению набросились на еду. Возможно, скоро и я буду так кидаться на эту мерзость с голоду. Но не сейчас. Я вытолкнула поднос обратно, когда кормилец ушел.

Так и уснула. Просыпалась часто. От криков раненых заключенных, от стука собственных зубов, от голода. Сколько проспала не знаю, но проснулась от скрежещущего звука отворяемых дверей.

— Мы не трогали новых заключенных, чтоб вы могли выбрать. — Мужской хриплый голос.

— Прекрасно! — Императрица? Это ведь она!

Миллена вплыла в грязную тюрьму и прикрыла веером нос. Да, смрад здесь стоял знатный, хоть топор вешай. Наши взгляды встретились. Прятаться не имело смысла, поэтому я не отвела глаз.

— Какая прелесть! — Воскликнула Императрица, увидев меня по другую сторону решетки. — Нет, ну какая прелесть!

Да уж. Прелесть. Весело ей. Забавляется. Помню по роману, что она чокнутая создательница химер — отвратительных отродий, питающихся чужой магией.

— Не думала, что проблема в твоем лице решится вот так. — Она по-настоящему радостно улыбалась, забыв прикрыться веером. — Приятный сюрприз! И что у нее за дар?

Тут же переключилась она на надсмотрщика, указав на меня веером.

— Магия света и иллюзий. — Поклонился очень худой мужчина, которого я видела впервые. Кормил нас не он. Но вид его доверия не внушал. Он напоминал гоблина: сутулый, тощий, высушенный, с огромным крючковатым носом и светящимися злостью глазами.

— Какая прелесть! — Снова порадовалась императрица. — Таких экземпляров у меня еще не было.

— Жду вашего приказа: кому из химер ее отдать?

Отдать? То есть, меня выпьют досуха? Убьют? По коже от затылка вниз прошел мороз, я покрылась пупырышками, волоски на руках встали дыбом. Значит, вот как я умру?

— Никому. — Миллена склонилась у моей темницы, разглядывая меня, как диковинную зверушку. — Она станет особенной, когда ты сделаешь ее послушной. Правда? — Не понятно было к кому она обращалась, к надсмотрщику или ко мне. — Подготовь все.

— Слушаюсь.

Шайн

Вернувшись к брату, узнал, что Лина уехала домой. Пожалуй, это было даже правильно, все лучше, чем оставаться рядом с Владимиром. Его реакция на магию в ней могла оказаться фатальной. Решил отправиться к ней сразу после того, как распрощаюсь с Ариель. Ее не смогли заставить остаться даже матушкины уговоры. Принцесса первая заявила о расторжении помолвки, хотя это для меня совершенно не важно, пусть говорит, что хочет. Она может поливать меня грязью сколько душе угодно, но трогать Лину я ей не позволю.